АНТРОПОГЕННАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ ЛЕСОСТЕПНЫХ И СТЕПНЫХ ЛАНДШАФТОВ СЕВЕРО-КАЗАХСТАНСКОЙ ОБЛАСТИ

ANTHROPOLOGY TRANSFORMATION OF STEPPES AND PARTIALLY WOODED STEPPES OF NORH KAZAKHSTAN REGION

С.В.Пашков, И.Р.Алимова

S.V.Pashkov, I.R.Alimova

Северо-Казахстанский государственный университет им. М. Козыбаева

(150000, Республика Казахстан, г.Петропавловск, ул. Пушкина. 86)

North Kazakhstan state university named after M.Kozybaev

(150000, Petropavlovsk, Pushkin street, 86, sergp2001@mail.ru)

В статье рассматривается  антропогенная трансформация лесостепных и степных ландшафтов Северо-Казахстанской области под влиянием сельскохозяйственной деятельности. Показаны основные формы деградации природной среды региона, приводятся рекомендации по оптимизации агромероприятий  с целью восстановления первозданных ландшафтов.

In this article anthropology transformation of steppes and partially wooded steppes and steppes landscapes of North Kazakhstan region under influence of agricultural activities is regarded. The main forms of degradation of   region environment are shown; recommendations about optimization of agricultural land are given. The aim of the recommendations is reconstruction of nature landscapes. 

По комплексу природных особенностей территория Северо-Казахстанской области (СКО), расположенная в пределах двух природных зон – лесостепи и степи, - расчленяется на различные в природном отношении области. Большая часть СКО располагается в зоне лесостепи, которая представлена здесь двумя подзонами: южной и колочной (нетипичной) лесостепи.

Северный Казахстан являлся частью дальнекочевого пастбищно-животноводческого хозяйства, простиравшегося на территории современного Казахстана от Прикаспийской низменности до подножия Алтая, условия которого, со сравнительно редким и скудным травянистым покровом, подходили для ведения кочевого хозяйства. Преимущества кочевого хозяйства с передвижениями стад на большие расстояния в условиях Казахстана объяснялись идеальным расположением площадей разных типов пастбищ, отличающихся по сезону наилучшего использования, в совокупности своей составляющих годовой пастбищный цикл [5, с.382].

В настоящее же время СКО относится к регионам с крайне неэкологичной структурой земельного фонда – доля сельскохозяйственных угодий составляет 87%, что говорит о крайне высокой степени трансформации естественных ландшафтов. Интенсивное заселение и освоение района в ходе столыпинской реформы, а затем тотальная распашка земель в 1954-1959 гг. привели к повсеместной замене природных экосистем агроэкосистемами: так, к 1958 г., доля пашни возросла до 60-65% от площади районов (таблица 1).

Таблица 1

Рост доли  пашни в Северо-Казахстанской области в ходе целинной кампании 1954-1959 гг. (в % от  площади районов)  (рассчитано по: Природное районирование Северного Казахстана, 1960)

Масштабное освоение  земель полвека назад привело к замене естественных экосистем агроценозами, в связи с чем теряется 11,7% чистой первичной продукции, а всего в разрушенных экосистемах СКО, где доминирует человек, теряется 27% первичной продукции [6, с. 26]. Уменьшение содержания гумуса в пахотном слое  по районам колеблется от 10 до 30%.  Из 2 млн. 437 тыс. га обследованных земель, 193 тыс. га имели содержание гумуса от 2 до 4%, 1 млн. 557 тыс. га – 4–6% и 679 тыс. га – 6–8%. Всего же, с момента освоения целины, черноземы Северо-Казахстанской области потеряли около 30% гумуса, каштановые почвы – до 40%  [1].

В комплексе мер, направленных на борьбу с деградацией почв, определенное место принадлежит агролесомелиорации. Сокращение или прекращение смыва почвы и улучшения водного режима водорегулирующими полосами повышают продуктивность сельскохозяйственных угодий. Так, неслучайно, наиболее высокие урожаи зерновых в области наблюдаются в самых «лесных» районах региона – Кызылжарском и Магжана Жумабаева: в отдельные  годы разница по сравнению со степными районами (прежде всего, Уалихановским) составляет  1,5-2 раза и больше. Большие надежды в деле лесомелиорации возлагаются на государственную программу «ЖАСЫЛ ЕЛ», предусматривающую, в частности, озеленение сельских населенных пунктов, инвентаризацию и  восстановление полезащитных лесополос, выполняющих в  условиях Северного Казахстана важнейшую ветроломную функцию. Последнее масштабное создание лесополос в СКО датируется концом 50-х – началом 60-х гг. прошлого века, когда 400-гектарные клетки  пашни защищались от ветров системой  поперечных лесопосадок, однако к настоящему времени до 60-70% деревьев засохло  или погибло вследствие отсутствия надлежащего контроля и ухода.

Вследствие перевыпаса скота в центральных и южных районах области на границе с засушливой степью наблюдается пастбищная дигрессия. Степень деградации определяется состоянием растительного покрова. Например, в ковыльно-типчаковых степях нарушается мертвый покров, выпадают степные мхи, уменьшается высота травостоя. Ковыли и типчаки уступают господство полыни, появляются мятлик луковичный, сорные пастбищные однолетники.

Последствия пасквальной дигрессии для растительных сообществ проявляются и в изменении их флористического состава, а это, в свою очередь, определяет снижение высоты, проективного покрытия, продуктивности, то есть тех показателей, от которых зависит ценность угодий. Так, анализ видового разнообразия 12 типов растительных сообществ  за  27 лет,  позволил установить ряд особенностей.  Прежде всего, отмечено общее сокращение числа видов на 1 м²,  в среднем на 6,8. По отдельным типам растительных сообществ этот показатель достигает 100%, что отмечено для красноковыльно–злаково-разнотравных ассоциаций, которые практически полностью трансформированы в другие типы. Сильные изменения претерпели и типчаковые сообщества, в частности типчаково–разнотравно–полынные и типчаково–тырсово–полынно–разнотравные (таблица 2).

Таблица 2

Деградация  пастбищной  растительности   степных ландшафтов

 Северо-Казахстанской области (Пашков, 2008)

Ощутимое воздействие на состояние растительного покрова оказывают распашка земель до кромки леса и отсутствие лесоохранной полосы. В других растительных сообществах  наблюдается резкое снижение продуктивности фитомассы, выпадение наиболее ценных кормовых растений. Увеличение фитоценотической роли полукустарников и однолетников, усиление ксерофитизации травостоя. Активное сельскохозяйственное землепользование привело к быстрому обеднению флоры: только за последние 35 лет в СКО исчезли (или находятся на гра­ни этого) 75 видов растений, принадлежащих к 24 семействам. К таковым относятся: астрагал поль­ский, незабудка лесная, турнефорция сибирская, щавель воробьиный, смолевка широколист­ная, герань сибирская, волосенец Пабо, лисохвост, приния волосистая, касатик фиолетовый, хмель обыкновенный и десятки других.

Наиболее важным, на наш взгляд, моментом в экологоприемлемом сценарии развития АПК области и восстановлении естественных ландшафтов, должна стать частичная экстенсификация сельскохозяйственного землепользования, предусматривающая выборочный перевод пашни в культурные высокопродуктивные пастбища, что не представляет угрозы для продовольственной безопасности Казахстана – более того, в современных условиях экономически целесообразно развитие адаптивного животноводства. При этом территории экстенсивных хозяйств должны сыграть большую роль в сохранении биоразнообразия и поддержании экологической устойчивости агроэкосистем.

За 250-летний период  активного антропогенного прессинга произошли значительные изменения  и на лесопокрытой территории области. Активное освоение территории Северного Казахстана начинается, фактически, с 1752-1757 гг. с созданием  «Горькой линии». О том, что сосновые леса раньше имели более широкое распространение, говорят сохранившиеся названия мест и урочищ: Красный бор, Борки, оз. Сосновое, Кызыл-Агаш, Карагай, Карагайлы.

В области реликтовые сосняки полностью уничтожены в районе современных населенных пунктов:  Борки, Сергеевка, Явленка, Желяковка, Боки, Кабань,  уцелев лишь в двух местах – Серебряном и Жанажольском борах, на небольших участках общей площадью 220 га.

На данный момент леса государственного фонда располагаются на площади 681,5 тыс. га, при средней лесистости  региона - 6.63%. Самыми облесенными районами являются Кызылжарский с показателем 18.3%, Магжана Жумабаева – 10.3%, Мамлютский – 8.6%, Жамбылский – 6.7%, при этом,  на долю березы приходится 86% лесопокрытой площади, осины – 9%, сосны и лиственницы – 5% [2].

В настоящее время, несмотря не некоторые шаги по стабилизации лесного хозяйства, наблюдается отрицательный баланс прироста лесных площадей в связи с интенсивной вырубкой лесов для нужд населения. Так, только в 2011 г. площадь березово-осиновых колков уменьшилась более чем на 3000 га, и имеет тенденцию к дальнейшему сокращению. Подобная практика грозит обеднением лесных ценозов и потерей некоторых видов кустарников, составляющих  подлесок  колков (шиповник, вишня и др.), а предпринимаемые меры (отдельные лесовосстановительные работы) являются паллиативом,  лишь маскируя неблагополучие ситуации.

Интенсивное сельскохозяйственное ос­воение района привело к деградации ландшафтов, сокращению видового состава флоры, замет­ному уменьшению числа видов в растительных сообществах, падению их продуктивности. В аграрном производстве оказались незадействованными лишь 13% территории области, да и то – в силу приуроченности к разного рода хозяйственным неудобьям. На остальных площадях уничтожен или преобразован коренной тип растительности,  а доагрикультурные  ландшафты находятся на положении реликта, уцелев лишь на склонах долины р. Ишим. 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Белецкая Н.П., Волкодав И.Н., Дисембаев Р.Н. и др. Экологические проблемы Северо-Казахстанской области. Петропавловск: Поиск, 1994. 54 с.
2. Основные положения лесохозяйственного дела в Северо-Казахстанской области. Алматы, 2002. 225 с.
3. Пашков С.В. Эколого-экономические аспекты развития сельского хозяйства Северо-Казахстанской области. Учеб. пособие. Петропавловск: Изд-во СКГУ, 2006. 168 с.
4. Природное районирование Северного Казахстана. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1960. 468 с.
5. Ракитников А.Н. Избранные труды. Смоленск: Ойкумена, 2003. 472 с.
6. Тайжанова М.М. Рациональное использование природных ресурсов // Экология и устойчивое развитие, 2003. №1. С. 24-28.