ИНИЦИАТИВЫ ПО СОХРАНЕНИЮ ОРЕНБУРГСКИХ СТЕПЕЙ В XX И XXI ВЕКАХ

Проблема сохранения ландшафтного разнообразия степей, прежде всего на плакорах, была и остаётся наиболее сложной и трудно решаемой. Основная причина такого положения вещей нам видится в том, что именно на степных плакорах сформировались высоко бонитетные полнопрофильные степные почвы. Уникальный природный биопотенциал этих земель естественным образом обусловил непоколебимую парадигму их исключительно пахотного использования.
Сказанное справедливо и в отношении степей Оренбургского края. Самое раннее найденное нами упоминание об общественных инициативах сохранения степей относится к попытке организации заповедника в Тургайской степи. Эта попытка была предпринята в начале XX века Природоохранительной комиссией при Оренбургском отделе Императорского Русского Географического Общества (ИРГО). Особое внимание уделялось поиску и охране памятников природы, находящихся на частных землях. Считалось необходимым принудительное отчуждение земельной собственности в интересах охраны природы [9]. Природоохранительная комиссия 18.02.1914 года официально обратилась к заведующему Тургайско-Уральским районом с просьбой выделить Оренбургскому отделу ИРГО участок ковыльной степи в Кустанайском уезде площадью не менее 15 тыс. десятин (16,3 тыс. га) для «обращения в заповедник» [9]. На запрос был получен ответ от Главноуправляющего землеустройством и земледелием, датированный 9.07.1914 г., где было дано согласие при условии отвода названного участка площадью не более 5 тыс. десятин (5,4 тыс. га) [11].
Следствием этого согласия стало выделение в натуре 5 тыс. десятин ковыльных степей Переселенческим управлением. Это были маловодные земли Уйской волости Кустанайского уезда Тургайской области. После февральской революции, возможно лишившей прежнее решение юридической силы, Природоохранительная комиссия 5.08.1917 г. вновь официально просит закрепить этот участок за Оренбургским Отделом ИРГО в качестве заповедника [12]. Вероятно, социально-экономические и политические катаклизмы последующих лет не позволили довести начатое дело до конца.
После Октябрьской революции и гражданской войны общественные инициативы по созданию заповедников на территории современной Оренбургской области были возобновлены. Эти инициативы были теснейшим образом связаны с краеведческим движением. Например, в таком типично краеведческом издании 1921 года как «Труды общества изучения Киргизского края» мы видим статью О. Смирновой, содержащую целый ряд предложений по выделению охраняемых степных территорий. При этом ею отмечается значительное оскудение природы северной части Оренбургского уезда и полное отсутствие там девственных степей, господствовавших ранее на больших площадях. Автор предостерегает от возможно скорого исчезновения степей и на востоке уезда в случае отсутствия мер по их сохранению [5].
Итак, ещё в 1921 году было предложено выделить участок сохранившихся лесостепных ландшафтов в северной части Оренбургского уезда. Предложенный участок был намечен на рубеже лесостепной и степной зон с включением нескольких типов рельефа. Весь участок занимал площадь 43,5 га и располагался на землях бывшего Тимашевского имения в 3,2 км севернее с. Козловки Репьёвской волости. Он представлял собой довольно высокую сыртовую сопку (г. Олимп) с щебенчатыми почвами, слабо задернованными ковылём. С юго-восточной стороны находилась целинная степь, которая ниже переходила в поле, а северо-западная часть склона была занята древесной растительностью (берёза, тополь). С северо-востока к участку примыкал своеобразный овражно-увалистый ландшафтный комплекс с богатой лугово-лесной растительностью, среди которой отмечены дуб, липа, а на лесных полянах – костяника [5].
О. Смирнова придавала сохранению лесостепных ландшафтов и социально-педагогическое значение. В пользу заповедания упомянутого выше участка приводится факт его близкого (3-4 км) расположения к учебному центру скаутской школы. Кроме того, уже тогда предлагалось вести на заповедном участке научную работу, организовать экспериментальную и метеорологическую станции, проводить экскурсии [5].
Другим местом, предложенным к заповеданию, стали два крошечных участка, каждый с зарослью одного вида алтеи, на территории Соль-Илецкого монастыря. Наравне с крошечными участками предлагалось, например, выделить заповедный участок уральской урёмы, в то время исчезавшей на глазах. Окрестности горы Сулак (южная окраина современного Оренбурга) в то время были покрыты целинной степью с массовым произрастанием тюльпанов и адониса весеннего, которую предлагалось заповедать как можно быстрее, так как тюльпаны уже тогда массово уничтожались торговцами и обывателями. Для нас этот факт имеет особое значение, так как нами встречено одно из первых упоминаний о необходимости сохранения ярко цветущих первоцветов целинных степей Оренбуржья. К сожалению, сегодня уже нет даже самой горы Сулак, уничтожена и целинная степь у её подножия. Городская агломерация поглотила само место, где располагался этот объект природного наследия степей. Если бы своевременно удалось реализовать на практике эту обществено-научную инициативу, то мы бы имели сегодня уголок нетронутой степи прямо в черте южной части Оренбурга [5].
Глядя на дату «Трудов…», где нашлось место слову о заповедании степных участков, мы невольно вспоминаем о том, что в конце Перестройки 1920-е годы были названы «Золотым десятилетием» советского краеведения [10]. В то время под охраной природы понималось сохранение не только биологических видов или объектов, имеющих высокое экологическое либо ландшафтное значение, но и мест высокой эстетической ценности. Как мы считаем, охрана биологических видов и объектов с точки краеведов не отделялась от сохранения мест эстетической ценности [5, 10].
«Золотое десятилетие» советского краеведения, по мнению исследователей, окончилось в начале 1930-х. Однако, мы находим следы краеведческой природоохранной инициативы в Оренбуржье, относящиеся уже к 1930-му году, когда заниматься краеведением стало опасно из-за начавшихся гонений на краеведов [10]. Сохранился протокол заседания Общества изучения Оренбургского округа от 12.02.1930 г., постановлением которого предложено сделать заповедными следующие участки: участок целинной степи близ г. Оренбурга, степная флора вокруг г. Сулак под Оренбургом, степной заповедник около опытной станции в центре современного Октябрьского района (урочища Саргул и Уранбаш), заповедник в степях между реками Урал и Илек, участок между реками Большой и Малой Хобдой, урочище Букабай в окрестностях с. Михайловское Соль-Илецкого района, участок около р.Дёма, участок по р.Елшанка в 50 км от Оренбурга, участок около ст.Григорьевская по р.Курала, степной заповедник около с.Адрианополь (ст.Айдырля Орской ЖД), степной заповедник около разъезда №14 и ст. Сырт, цепь барханов между с. Буранное и г. Соль-Илецк по правому берегу р. Илек, все леса в радиусе 5-10 км вокруг Оренбурга, сосновые, еловые и пихтовые парки сёл Ташла, Тугустемир, Воздвиженка, и т.п., лес «Мёртвый массив» (5000 га) в урочище р. Лапа (приток р.Тугустемирки) и в верховье р.Урманка на хребте Малый Накас, небольшой горно-лесной заповедник в верховьях р.Касмарка, правого притока р.Сакмара около с.Казан-Булак, участок горной растительности в Губерлинских горах, верховья р.Таналычка, отдельные вековые деревья в лесах под Оренбургом и по округу в целом [15].
Судя по перечню объектов, предлагалась региональная система ООПТ, в которой присутствуют эталоны зональных степей, поймы малых рек, а так же уникальные участки лесной растительности.
Вышеприведённый документ позволяет предполагать, что уже тогда существовала охрана отдельных степных участков на региональном уровне, и такие участки назывались «заповедниками». Анализируя предлагаемую систему охраняемых территорий Оренбуржья, предложенную в 1930 году, можно констатировать, что сохранению эталонов зональных степей со стороны краеведческой общественности уделялось особое внимание. Так, в списке из 19 объектов восемь отражают различные варианты зональных и петрофитных степей Оренбуржья.
Власти не спешили реализовывать общественные природоохранные инициативы. Например, предложение заповедать г. Сулак с окрестной степью, сделанное ещё в начале 1920-х годов, так и осталось нереализованным. Характеризуя в целом динамику природоохранного движения, можно сделать вывод о том, что существовало два «золотых периода» его развития: это 1920-е и 1980-е годы.
Первая волна природоохранного движения, к сожалению, не привела к практическим действиям по созданию степных ООПТ, а результатом второй волны (спустя 60 лет после первой) стала организация одного из первых в России государственных степных заповедников – Оренбургский на площади 22,4 тыс. га, в текущем году отмечающий свой двадцатилетний юбилей [8].
Ко времени второй «зелёной» волны возможности для охраны степных эталонов были уже безвозвратно потеряны. Учёным и краеведам приходилось выбирать уже из того, что осталось. Первый оренбургский степной заповедник на площади 21,7 тыс. га удалось создать усилиями А.А. Чибилёва и его соратников лишь в конце 1980-х годов. К сожалению, к тому времени возможности для охраны зональных степных эталонов были уже потеряны. Если в 1930-е годы ещё сохранялся ряд нераспаханных плакорных степей, то к 1980-м годам в результате массовой распашки целины зональные степи были практически уничтожены. Организаторам заповедника достались, в основном, непахотопригодные земли: крутые склоны, солонцы, выходы камней, и т.п. В ландшафтно-типологической структуре госзаповедника «Оренбургский» общей площадью 21,7 тыс. га степные водораздельные плакоры составляют, всего, 1,258 тыс. га, или 5,6% общей площади заповедника [8].
Проблема покровительственной охраны зональных (или плакорных) степей в России остаётся нерешённой. К сожалению, как государством, так и международным природоохранным движением в лице крупнейших фондов, представленных в России, пока в должном объёме не финансируется деятельность, направленная на сохранение ландшафтно-биологического разнообразия степей. Начиная с 1991 г. в Оренбургской области не было профинансировано ни одного крупного природоохранного проекта вообще.
За последние годы из общего числа природоохранных проектов реализованных в России, степные составляют менее 0,4% [6]. Степи в России сохраняются на площади менее 0,05% от их прежнего распространения, в то время как, по мнению экспертов рабочей группы МСОП, для поддержания устойчивого природопользования должно сохраняться в целинном виде не мене 10% площади зональных травяных экосистем.
По нашему мнению, в интересах сохранения и реставрации ландшафтного и биологического разнообразия степей России наиболее актуально восстановить систему титульных биологических объектов степей. Нами установлено, что в пределах Оренбургской области основные ресурсы степных титульных биологических объектов степей сохранились на территории объектов МО РФ.
В 1999-2001 гг. было проведено обследование территории расформированного военного объекта, находящегося в пределах Беляевского (5,7 тыс. га) и Акбулакского (10,8 тыс. га) районов Оренбургской области. На этой территории были выделены ландшафты нераспаханных разнотравно-ковыльных степей, участки разновозрастных залежей и прочие внутризональные варианты степей Урало-Илекского междуречья. Этот участок представлял особую научно-практическую ценность как резерват «краснокнижных» видов животных и растений и территориальная база реинтродукции и акклиматизации диких степных копытных.
Лабораторией микроэволюции и доместикации животных ИПЭЭ им. А.Н. Северцова РАН совместно с Институтом степи УрО РАН в течение 2002-2003 гг. было проведено обследование территории Орловской степи с целью оценки её пригодности для реинтродукции диких копытных, выбора мест для строительства акклиматизационных загонов, мест передержки, визит-центра и прочей инфраструктуры парка-биостанции. По итогам первичных обследований было вынесено положительное заключение о пригодности данного участка для реинтродукции диких степных копытных, прежде всего, лошади Пржевальского.
Российское природоохранное законодательство предусматривает определённые категории государственных ООПТ и не запрещает создание охраняемых территорий других форм собственности. Так, согласно действующему закону РФ «Об особо охраняемых природных территориях» от 14.03.1995 соответствующие органы исполнительной власти субъектов РФ могут устанавливать такие категории как «охраняемый природный ландшафт», «биостанция» и т.д. На этом основании Фондом «Возрождение Оренбургских степей» в марте 2003 г. был составлен план действий по созданию парка-биостанции, который получил одобрение на ряде международных научных форумов по биоразнообразию.
Разработан совместный документ: «Программа по восстановлению лошади Пржевальского в Оренбургской области», которая была передана на экспертизу в МПР РФ. Эксперты МПР РФ одобрили данную программу, подчеркнув при этом, что особого внимания заслуживают усилия по её осуществлению за счёт внебюджетных источников. В качестве территориальной основы проекта предполагается упоминавшаяся Орловская степь.
«Орловская степь» расположена на границе Беляевского и Акбулакского районов и занимает 16,5 тыс. га в Урало-Илекском междуречье на водоразделе рек Урта-Буртя и Буртя. Территория участка имеет компактную форму (16 х 10 км) и протяжённость границ около 40 км. Для «Орловской степи» характерны степные плакоры, залежи различного возраста и холмисто-увалистые ландшафты. На территории участка берут начало несколько степных речек. Разнообразен почвенный покров: от черноземов южных карбонатных малогумусных до солонцов черноземных.
Биота участка типична для подзоны разнотравно-типчаково-ковыльных степей. Травостой на плакорах сформирован разнотравно-тонконогово-красноковыльной и разнотравно-типчаково-ковылковой растительными ассоциациями. На солонцах и солонцеватых комплексах отмечены чернополынно-типчаковая и грудницево-полынно-типчаковая ассоциации. Залежи, в зависимости от возраста, покрыты житняково-разнотравной, пырейно-злаково-разнотравной и бурьянистой растительностью. В результате предватирельного обследования на территории Орловской степи обнаружено около 200 видов высших сосудистых растений, 80 видов лишайников. Среди выявленных растений встречаются виды, занесённые в Красную Книгу Оренбургской области: Stipa zalesskii Wilensky. ковыль Залесского; Stipa pennata L. ковыль перистый; Stipa pulcherrima C. Koch. ковыль красивейший; Tulipa gesneriana L. тюльпан Шренка; Iris pumila L. ирис низкий [2]. Животный мир участка, в целом, типичен для «островных» степей XXI века. Наиболее многочисленны мелкие грызуны и жаворонки. Встречаются серая куропатка, перепел, заяц-русак, лиса, барсук, сурок, косуля. Из редких и охраняемых видов животных на участке отмечены стрепет, дрофа, журавль-красавка, огарь, степной орёл, курганник.
Очевидно, что сохранившаяся до нашего времени биота Орловской степи не полна. Прежде всего, отсутствуют степные копытные, в частности, титульные биологические объекты евразийских степей – дикие лошади: тарпан (Equus caballus) и лошадь Пржевальского (Equus przewalskii).
Степной парк-биостанция «Оренбургская Тарпания» предполагает негосударственную покровительственную охрану репрезентативного степного участка с целью реабилитации степных экосистем. Данная форма территориальной охраны степного биоразнообразия рассматривается как научно-практический стационар по апробации методов сохранения, реабилитации и управления степными экосистемами с одновременным развитием экотуризма.
Такая форма ООПТ в наибольшей степени будет способствовать экологической реставрации степных экосистем в условиях изменения концепции ценности земли и формирующегося оборота сельхозугодий. В первую очередь это относится к сохранению и реинтродукции степных копытных и прочих особо ценных видов животных, истреблённых уже к XX веку. Достоверно известно, что из крупных животных в степях Южного Урала и Северного Казахстана в позднем голоцене обитали следующие виды животных: тарпан, кулан, дикий верблюд, кабан, сибирская косуля, тур первобытный, зубр, джейран, сайга, архар. Эти объекты не только имеют высокое эколого-экономическое значение, в том числе как демонстрационные объекты для экотуризма.
Территория будущего парка-биостанции позволяет создать коллекцию степных млекопитающих и птиц, которая может привлечь экотуристов. В эту коллекцию могут входить: ныне обитающие (косуля, сурок, барсук, лиса, стрепет, серая куропатка, водоплавающая дичь); обитавшие на данной территории, требующие реинтродукции (лошадь Пржевальского, сайгак, кулан, дрофа); обитавшие в Урало-Казахстанских степях (дикий верблюд, зубр, архар); экзотические степные (бизон, вилорог, страусы); экзотические (яки, ламы); восстановленные (тарпан, тур первобытный).
В перспективе, при успешной реализации проекта могут быть созданы музей степей Евразии, музей дикой лошади, реконструкции древних культовых сооружений.
Новые формы степных ООПТ, в первую очередь степные парки-биостанции, значительно расширят возможности природоохранных инициатив. В новых экономических условиях при отсутствии государственных резервных территорий создавать государственные заповедники за счет изъятия земель сельскохозяйственного назначения проблематично и бесперспективно. Более того, в государственных степных заповедниках в силу жесткости форм административной охраны, возникает проблема режимности заповедных территорий и способов управления заповедной биотой, что препятствует оптимальному существованию и развитию степных экосистем, а так же реинтродукции утраченных видов и развитию массового экотуризма.
Независимо от действий учёных и распоряжений властей, до 1950-х годов существовал очень надёжный механизм сохранения степей в целинном виде. Дело в том, что до Великой Отечественной войны кавалерия считалась основной наземной ударной силой Красной Армии, вследствие чего степные выпаса имели стратегическое значение. Например, в Оренбургской области ещё с дореволюционных времён существовали два конных завода: Оренбургский и Орский [14]. В конце 1920-х годов строились планы создания товариществ, занимающихся табунным коневодством, в пользование которых к 1933 году предполагалось выделить 350 тыс. га угодий [4]. Площади степных целин на отдельных конных заводах достигали нескольких десятков тысяч га [1]. Во время Великой Отечественной войны кавалерия утратила былое военное значение, и в связи с её упразднением в конце 1940-х годов началась ликвидация военных конных заводов [7].
Конные заводы, сохранив на своей территории одни из последних участков зональных степей, своим расформированием предоставили стране уникальный шанс организации на их базе сети степных заповедников, которая в силу географического расположения конных заводов могла бы охватить основные типы степей России. По сути, территории расформированных конных заводов представляли собой уже готовые заповедные территории, так как не было необходимости в процедурах изъятия и межевания земель. Однако, этот исторический шанс сохранения степей был упущен.
Говоря в целом о механизмах сохранения степей в целинном виде, следует отметить, что именно развитие табунного коневодства как аграрной отрасли способствовало существованию в структуре сельхозугодий значительных сенокосно-пастбищных территорий. Наоборот, ликвидация коневодства как аграрной отрасли предоставила аграриям возможность сократить территорию степных сенокосно-пастбищных угодий до минимума.
На первый взгляд, хозяйственная значимость коневодства в наши дни, когда лошадь потеряла и военное значение, и роль основной тягловой силы, может показаться проблематичной. Однако, по нашему мнению у коневодства могут быть и мирные применения. Один из возможных в условиях оренбургских степей способов «конверсии» разведения боевого коня – это разведение лошадей для кумысолечения. Сочетание лечебного употребления кумыса и проживания в условиях степей ещё с середины XIX века использовалось для лечения туберкулёза – между прочим, важнейшей проблемы современной России, борьба с которой лежит в русле национального проекта, касающегося здравоохранения! В Оренбуржье кумысолечение существовало ещё с дореволюционных времён и продолжалось по крайней мере до начала 1950-х годов [3, 13]. По нашему мнению, развитие коневодства должно быть включено в национальные проекты, направленные на развитие здравоохранения и сельского хозяйства.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Губарь В.В. и др. Экология сурка и сурочий промысел / В.В. Губарь, Н.М. Дукельская, Е.М. Корзинкина, В.П. Теплов. – М.-Л.: Внешторгиздат, 1935. – 97 с.
2. Красная книга Оренбургской области. – Оренбург, Оренбургское кн. изд-во, 1998. – 176 с.
3. Курорты Чкаловской области. – Чкалов, Чкаловское кн. изд-во, 1953. – 71 с.
4. Пятилетний план хозяйственного и социально-культурного строительства Оренбургского округа. 1928/29 – 1932/33. – Оренбург: Оренбургский Окрплан, 1929. – 498 с.
5. Смирнова О. Заповедник. / О. Смирнова // Труды Оренбургского Общества изучения Киргизского края. Вып. 1. – Оренбург, 1921., С.84-92.
6. Тишков, А.А. Организация территориальной охраны биоты и экосистем степной зоны России / А.А. Тишков. // Вопросы степеведения. – Оренбург, 2005. – Вып. 5.– С. 28-38.
7. Федяева В.В. К истории создания степного заповедника в Ростовской области / В.В. Федяева // Роль особо охраняемых природных территорий в сохранении биоразнообразия: Материалы междунар. науч.-практ. конф. – Ростов-на-Дону: Гос. природ. заповедника «Ростовский», 2006. – С. 397-403.
8. Чибилев А.А. Экологическая оптимизация степных ландшафтов. / А.А. Чибилёв. – Екатеринбург: Наука, 1992. – 172 с.
9. Чибилёв А.А. На границе Европы и Азии. / А.А. Чибилёв, Д.А. Сафонов, Ф.Н. Мильков. – СПб-Оренбург: УрО РАН, Изд-во «Оренбургская губерния», 2003. – 158 с.
10. Шмидт С.О. «Золотое десятилетие» советского краеведения / С.О. Шмидт // Отечество. Краеведческий альманах. Вып.1. М., Профиздат, 1990. – 224 с. С. 11-27.

Фонды Государственного архива Оренбургской области (ГАОО):
11. Фонд 94 опись 1 ед.хр.107 листы 1,1об.
12. Фонд 94 опись 1 ед.хр.107 лист 7.
13. Фонд Р-1, оп.1, ед. хр.3, л.56 об.
14. Фонд Р-1, оп.1, ед. хр. 5, л.221.
Фонды библиотеки Оренбургского областного краеведческого музея:
15. Общество изучения Оренбургского округа, протокол заседания от 12. 02. 1930. г.