ИСТОРИЧЕСКОЕ СТЕПЕВЕДЕНИЕ В СИСТЕМЕ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАУК
THE HISTORICAL STEPPE SCIENCE WITHIN THE GEOGRAPHIES
С.В. Богданов, С.В. Авраменко
S.V. Bogdanov, S.V. Avramenko
Федеральное государственное бюджетное учреждение науки
Институт степи Уральского отделения Российской академии наук (ИС УрО РАН)
(Россия, 460000, г. Оренбург, ул. Пионерская, 11)
Institute of Steppe of the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences (IS UB RAS)
(Russia, 460000, Orenburg, Pionerskaya St., 11)
e-mail: orensteppe@mail.ru; bogdanov-step@yandex.ru
В статье рассматриваются актуальные проблемы современного исторического степеведения. На основе систематизации данных естественных и гуманитарных наук, изучающих степи Евразии, определены предмет, объект, методы и направления исторического степеведения, как мультидисциплинарной коэволюционной онтогенетической области знаний, направленной на изучение истории формирования природного, культурно-исторического и социально-экономического пространства зональных степей Евразии. Обозначены хронологические рубежи исторической геоэкологии степей, основные тренды коэволюции.
The article discusses the actual problems of modern historical steppe authority. On the basis of data systematization of sciences and humanities, studying the steppes of Eurasia, the subject, the object, methods and direction of historical steppe authority as a multidisciplinary coevolutionary ontogenetic sphere of knowledge, aimed at studying the history of the formation of natural, cultural, historical and social economic space of the Eurasian steppe zone. The chronological boundaries of historical geoecology steppes, the main trends of coevolution are marked in this article.
Историческое степеведение является одной из наиболее важных, но наименее разработанных областей знания современной степеведческой науки, включающей помимо гуманитарной составляющей, естественно-географический и биогеографический разделы. Разработке понятийного аппарата, ключевых теоретических и историографических проблем исторического степеведения посвящены работы А.А. Чибилёва, C.В. Богданова, О.А. Грошевой, С.В. Левыкина [4-6, 1]. Указанные авторы рассматривают историческое степеведение (историческую геоэкологию) степей Северной Евразии в качестве географической области знаний, поскольку по объекту исследования оно направлено на изучение процесса совместной эволюции природы и человека на территории степных равнин Евразии в позднем плейстоцене и голоцене. По предмету исследования историческое степеведение является онтогенетическим мультидисциплинарным направлением в современной географии степей, рассматривающим исторически сложившиеся ландшафты степных равнин в качестве результата многомерных и разнонаправленных процессов трансформации природно-антропогенных геосистем протостепей позднего плейстоцена – раннего голоцена в типичные зональные степи среднего и позднего голоцена. Авторы исходят из представлений о степной географической зоне, как об одном из важнейших широтных континентальных ландшафтных поясов Евразии, детерминированных устойчивыми природно-климатическими параметрами. Она расположена между лесной зоной на севере и очаговыми песчаными и каменистыми пустынями на юге; подзона лесостепи на севере на выщелоченных черноземах и кустарничковые сухие степи и полупустыни на юге по физико-географическим, биогеографическим и историко-культурным критериям в онтологическом плане относятся к степной ойкумене.
В степную географическую зону, помимо зональных степных геосистем, входят интразональные ландшафтные объекты, включая поймы рек, озёра, леса, пески, антропогенные комплексы и т.д. Степи представлены разными комбинациями открытых ландшафтных объектов с преобладанием специфической засухоустойчивой растительности – узколистных дерновинных злаков, произрастающих на чернозёмных (типичных, южных карбонатных, северных выщелоченных) или каштановых почвах в условиях недостатка влаги. К степям Северной Евразии, в основном, относятся генетически близкие зональные ландшафты бывшего СССР, для них характерны равнинные ландшафты с преобладанием перистых ковылей в травостое. Выделяется Северо-Понтийский, Приазовско-Кубанский, Северо-Каспийский, Волго-Уральский, Центрально-Казахстанский, Северо-Казахстанский, Южно-Сибирский, Джунгарско-Монгольский естественно-географические и культурно-исторические секторы. На Северном Кавказе, Южном Урале, предгорьях Алтая с указанными секторами комбинируют мозаичные в природном и этнокультурном отношении подрайоны. Максимум развития степной растительности приходится на начало лета. К числу титульных биологических видов современных степей относятся разные виды ковылей, типчак, тонконог, полыни, тюльпаны, ирисы, адонисы, сурки, суслики, сайгаки, дзерены, лошади Пржевальского, зайцы-русаки, лисицы, корсаки, серая куропатка, стрепеты, дрофы, степной орел, саранчовые и т.п. [2].
Хронологические рубежи исторического степеведения определены временем функционирования степей Северной Евразии в качестве единой геосистемы: от начала верхнего палеолита в рамках природного интерстадиала позднего плейстоцена (50-30 тыс. лет назад) – до современных голоценовых степей. Фаунистический комплекс ископаемых плейстоценовых грасслендовых протостепей представлен следующими видами: носорог, мамонт, бизон, тур, лошадь, осел, верблюд, гигантский олень, благородный олень, лось, северный олень, лань, сайгак, косуля, мелкие бовиды, баран, коза, кабан, выдра, суслик, сурок, тушканчик, заяц, водяная крыса, бобр, волк, медведь, гиена, несколькими видами человека разумного (Homo sapiens, Нomo neanderthalensis, Homo altaiensis и, возможно, др.). На протяжении второй половины позднего плейстоцена и в начале голоцена, в связи с катастрофическим похолоданием, происходила масштабная селекция биоты; фаунистический комплекс и др. геоэкологические системы холодных степей начала голоцена представлены исключительно холодовыносливыми видами, близкими тем, что господствовали в степной зоне в позднем голоцене.
Новые масштабные волны расселения человеческих сообществ нашего вида, а также колонизация степей скотоводами приходится на климатический оптимум середины голоцена (конец 6 - сер. 4 тыс. до н.э.). Начиная с этого времени антропогенные факторы приобретают особое значение в ландшафтогенезе степей. Кочевнические культуры, а позднее и кочевые империи становятся важным регулятором степных экосистем. Земледельческое и агропромышленное освоение степей в Новое и Новейшее время (XVIII – нач. XXI вв.) завершили формирование современного природного и культурно-исторического пространства Великих равнин Северной Евразии.
Одной из наиболее дискуссионных проблем современной географии является вопрос о внутренних и внешних территориальных границах степного пояса Северной Евразии. Длительный регрессивный генезис степных ландшафтов на протяжении нескольких десятков тысячелетий, – от грасслендовых протостепей начала позднего плейстоцена, занимавших территорию современного степного пояса, а также значительную часть лесной зоны Евразии, – к типичным степям климатического оптимума среднего голоцена и их последующая трансформация, определили несовпадение в пространстве климатических, почвенных, растительных, культурно-исторических и др. границ отдельных подсистем. С учетом исторической динамики трансформации ландшафтов степей Северной Евразии и её палеогеографических и современных трендов, к зональным степям, вероятно, следует относить не только лугово-степные сообщества, типичные ковыльно-злаковые степи, южные полынные степи, но и лесостепи на севере и полупустыни на юге в качестве переходных подзон. Правильность этого подхода верифицирована корреляцией ведущих ландшафтных компонентов степей.
Проведение исследований в области исторического степеведения позволяет реализовать целый ряд теоретических (фундаментальных) и прикладных задач. К числу важнейших фундаментальных задач относится изучение специфики коэволюционных процессов в степной зоне, определение исторических этапов освоения степей человеческими сообществами, выявление ведущих природно-антропогенных факторов, влиявших на формирование исторически-сложившихся ландшафтов степей, изучение динамики и направлений трансформации (трендов) степных геосистем. В контексте указанной проблематики вызывают особый интерес архетипичные синтетические качества пространства степей: транзитивность, континентальность (контрастность), кластерность распределения природных ресурсов и расселения, - во многом определяющие специфический облик степных экосистем, особенности социально-экономических и демографических процессов.
Другой блок актуальных проблем исторического степеведения связан с определением природных и культурно-исторических аспектов механизма формирования и развития степных континуумов, трансформации их в кочевнические империи, определением масштабов и форм их воздействия на ландшафтную среду. Анализ этих проблем основан на концепции «трех колонизаций», разработанной А.А.Чибилёвым [4, 6] и представителями его научной школы. Эта концепция может служить теоретической основой при анализе взаимодействия природы и человека на территории степей Северной Евразии.
Первая колонизация степей человеческими сообществами связана с расселением палеолитических охотничье-рыболовецких коллективов на территории протостепей Северной Евразии. Вторая – скотоводческая (номадная) колонизация начинается в конце неолита (новый каменный век) – начале энеолита (медно-каменный век) на рубеже 6-5 тыс. до н.э. в среднем голоцене и продолжается до конца раннего бронзового века (сер. 3 тыс. до н.э.). Культура разведения мелкого рогатого скота привнесена с территории Ближнего Востока, бовиды и эквиды доместицированы в степях Северной Евразии. Очаговое земледелие в энеолите – бронзовом веке степей связано с территориями Нижнего Поднепровья, Предкавказья и Средней Азии. Массовое использование колесных повозок степными скотоводами позволило очень рано, в хронологических рамках энеолита – раннего бронзового века (4-3 тыс. до н.э.), перейти к номадизму. Важное место в системе жизнеобеспечения населения степей по-прежнему занимала охота на копытных и пушных зверей. Негативным следствием усиления антропогенного влияния являлись пожары, приводившие к существенным пирогенным сукцессиям и увеличению доли злаков в растительном покрове, а также вырубка галерейных лесов вдоль малых рек. На протяжении нескольких тысячелетий вплоть до середины 18 века история степных кочевых, полуоседлых и земледельческих культур азиатских и европейских народов отличается динамизмом, довольно частыми миграциями этнических групп и сменами материальных культур. Социальной формой организации населения степей на протяжении второго этапа колонизации являлись континуумы номадов, обладавшие трендом трансформации в кочевнические империи. Коэволюционный механизм их образования и развития проанализирован А.А. Чибилёвым и С.В. Богдановым [6]. На протяжении второго этапа колонизации сложилась культурно-историческая общность степных народов, оформившаяся в рамках третьего этапа в степной Евразийский этникос (культурный союз), объединённый общностью представлений о единстве исторических судеб степных народов, языком межнационального общения (русский), комплиментарностью и т.п. Третий – агропромышленный этап колонизации степей датируется временем от середины XVIII в. до наших дней. На протяжении третьего этапа колонизации нарастала экспансия земледельческого населения и соответствующих традиций, распахивались степи, развивались крупные промышленные центры и города, возникали принципиально новые формы коммуникаций. К началу XXI в. зональные степи Великих равнин Северной Евразии заместились сельскохозяйственными пустошами.
В ряде работ О.А. Грошевой проанализированы этапы развития исторического степеведения с середины XVIII в. по наше время [1], составлен комментированный именной указатель, включающий информацию о 302 ведущих степеведах Российской империи, СССР и РФ. Проблематика исследований в области исторической геоэкологии степей Евразии формировалась на протяжении Нового и Новейшего времени. Отдельные проблемы анализировались в работах известных географов и историках XVIII в. И.К. Кирилова и В.Н. Татищева, П.И. Рычкова [3, 7]. Важнейшие исследования в этот период проведены П.С. Паласом, И.И. Лепехиным, Э.А. Эверсманном. Публикацией в конце XIX в. – нач. XX в. обобщающих трудов по географии России под редакцией В.В. Семенова-Тян-Шанского, а также комплексных работ В.В. Докучаева начинается новый период в истории изучения степей Северной Евразии, связанный с обобщением и систематизацией эмпирических данных, охвативший столетие от конца XIX в. до середины 90-х годов XX в. На этот период приходится творчество выдающихся российских и советских степеведов: С.С. Неуструева, Ф.Н. Милькова [1] и мн. др.
Начало современного периода в развитии исторической геоэкологии степей Евразии (исторического степеведения) связано с организацией в 1997 г. в Оренбурге первого в России специализированного научно-исследовательского Института степи в системе Уральского отделения Российской академии наук, объединившего усилия российских, казахстанских, украинских, польских, венгерских и др. ученых. Этих исследователей объединили «степные форумы» - Международные симпозиумы «Степи Северной Евразии», организуемые в Оренбурге раз в три года с 1997 г. по настоящее время. За этот срок значительно расширена тематика фундаментальных и прикладных исследований, использованы новые подходы, привлечены материалы смежных наук, определены предмет, методы, задачи исторического степеведения.
Работа выполнена при поддержке Грантов РФФИ 10-05-00867-а и РФФИ 10-05-96056-р_урал_а, в рамках темы НИР ИС УрО РАН «Изучение историко-географических и социально-экономических аспектов освоения и развития степного пространства России и Евразии».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ: