СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ И МЕХАНИЗМЫ  ВОССТАНОВЛЕНИЯ СТЕПЕЙ ХАКАСИИ

Большие пространства, ровные или слегка всхолмленные, окружённые горными поднятиями, повсеместное присутствие небольших холмов или гребней, имеющих форму куэст или правильных конусов, наличие характерных для Хакасии могильных курганов, ограниченных каменными стражами – важнейшие признаки, определяющие своеобразие ландшафта хакасских степей [9].
Из раскопок далёкого от нас « афанасьевского времени » (около 4,5 тыс. лет до н.э.) известно, что уже в то время Хакасия была центром древнейшего земледелия и развитого животноводства. Самая близкая к новому летоисчислению тагарская культура (VII-III вв. до н.э.) характеризовалась как высоко развитая. Тагарцы жили осёдло, разводили скот, а также овец. В степях паслись табуны лошадей. С началом новой эры и вплоть до нашествия татаро-монгол (XI-XIII вв. н.э.) хакасы, как и их древние сородичи, выращивали хлеб и разводили скот [6].
Таким образом, и в глубокой древности и в обозримом прошлом традиционно народы Хакасии занимались натуральным хозяйством – выращивали зерновые, пасли скот, заготавливали сено. Но эта деятельность древних людей не нарушала естественного хода развития степных экосистем.
Самые масштабные и глубокие изменения степей произошли в последние 50 лет. Начало антропогенной трансформации степной растительности и почв Хакасии, как и других районов Сибири и Алтая, было положено массовой распашкой целинных и залежных земель в 50-60-е годы прошлого века. Из 1500 тыс. га степного пояса более половины было распахано, а большая часть оставшихся земель была отведена под кормовые угодья, главным образом, пастбища для овец. Максимум посевных площадей пришелся на 1960-1963 гг. (805-873 тыс. га) [10]. Для сравнения площадь пашни в 1917 г. составляла 31 тыс. га, в 1940 г. – 220, в 1953 – 345, в 1956 – 736 тыс. га . После 1963 г. посевные площади были сокращены на 150-250 тыс. га по причине необоснованного их отведения и прогрессирующей водной и ветровой эрозии. Эти земли были переведены в залежь, а затем в кормовые угодья.
Новый рост посевных площадей произошел во времена т.н. «застоя»: 1985 г. – 731 тыс. га, 1991 – 723 (там же) [10]. В послеперестроечное время в связи с глубоким экономическим кризисом в сельском хозяйстве всей России, площадь пашни в Хакасии уменьшилась вдвое и составляет 363 тыс. га (данные Госкомстата РХ на 01.01.2002 г.). в составе залежи числится около 300 тыс. га. на самом деле эта цифра на 50-100 тыс. га больше.
Деградация степных пастбищ Хакасии была установлена в 60-80 годы прошлого столетия при проведении геоботанических исследований всех хозяйств республики. Причина неудовлетворительного состояния пастбищ–вольный выпас скота с большой пастбищной нагрузкой. Не лучше обстояло дело и с сенокосами [11]. К концу прошлого столетия около половины всех пастбищ были либо сильно нарушены, либо находились на последних стадиях сбоя и практически не использовались [3, 4]. В последние 6-8 лет в связи с обвальным сбросом поголовья овец, уменьшением в несколько раз поголовья крупного рогатого скота и лошадей, степные пастбища Хакасии оказались на значительной площади изолированными от выпаса, что создало условия для восстановления нарушенной растительности и её местообитаний.
Однако скорость и характер демутационных процессов на пастбищах неодинаковы. Они зависят как от исходных сообществ степной растительности, так и от степени их деградации. Стадии пастбищной депрессии в Хакасии изучены и детально описаны [3, 4]. Самыми устойчивыми к выпасу являются овсяница валисская (Festuca valesiaca), О. ложноовечья (F. pseudovina) – типчаки и соответствующие им ассоциации. На втором месте по устойчивости стоит ковыль волосатик или тырса (Stipa capillata) и на третьем – овсец пустынный (Helictotrichon desertorum).
В результате пастбищной дигрессии первоначально различные и физиономически и по видовому составу фитоценозы на III и IV стадиях унифицируются. В том и другом сообществах доминирует вегетативно подвижная жизненная форма– осока твердоватая ( Carex duriuscula ), а на последней заключительной стадии – сорное разнотравье. Резко обедняется видовой состав и падает продуктивность.
Наиболее простой и эффективный путь восстановления нарушенных пастбищ – кратковременная изоляция их от выпаса. Как правило, двух-трёх лет отдыха бывает достаточно для восстановления продуктивности умеренно стравленных степных пастбищ [2]. Сильно стравленные осоково-типчаковые пастбища за три года изоляции увеличивают производительность в 3-4 раза, но фитоценотические позиции доминантов не меняются. За 10 лет заповедного режима типчаково-осоковое (F. valesiaca + C. duriuscula) чрезмерно стравленая степь практически восстановилась до коренной ковыльно-типчаковой (Stipa krylovii + F. valesiaca). Число видов возросло с 11-15 до 35-40, надземная масса (возд.-сух.) с 1,4-2,0 ц/га до 7-8 ц/га. Несколько уступает коренной ассоциации лишь проективное покрытие и наличие в составе содоминантов полыни холодной (Artemisia frigiola ) [8].
В то же время заповедный режим отрицательно влияет на слабо нарушенные участки степи. Даже кратковременная изоляция их вызывает избыточное накопление старики. Это в свою очередь, приводит к выпадению доминантов и замене их вегетативно подвижными осоками, т.е. регрессивной смене коренного плотнодерновинного сообщества. Исследованиями в Койбальской степи установлено, что за 14 лет заповедного режима мелкодерновиннозлаково-тырсовое пастбище увеличило надземную массу с 15,2 до 55,4 ц/га, в том числе зелёную, т.е. живую в 1,3 раза ( с 12,2 до 15,4 ц/га), а мёртвую (старика + подстилка) в 13,3 раза ) [1].
При изучении влияния различных приемов ухода и режимов использования травостоя деградированных сухостепных пастбищ (ОПХ «Красноозёрное» НИИ аграрных проблем Хакасии, 1993-1995 гг.) установлено, что в результате вольного выпаса овец изреживаются и угнетаются ценные кормовые злаки: типчак, тонконог (Koeleria cristata), змеёвка (Cleistogenes sguarrosa). Они уступают место плохо поедаемым и не поедаемым – тырсе, крупным полыням, сорному разнотравью. Учитывая положительное влияние краткосрочного отдыха (2-3 года) на продуктивность сильно нарушенных степных пастбищ, наряду с выключением этих участков из хозяйственного использования, необходимо проводить до цветения подкашивание тырсы и полыней, а также поддерживать обилие старики на оптимальном уровне, создавая тем самым условия для восстановления ценных кормовых злаков.
Одним из наиболее эффективных приемов принудительного восстановления чрезмерно стравленных мелкодерновинных пастбищ является коренная обработка дернины и посев ценных дикорастущих злаков: типчака, тонконога, мятлика комплексной сеялкой АПР-2,6 [7].
Перечисленные приёмы поверхностного и коренного улучшения степных пастбищ Хакасии не требуют больших затрат времени, труда, ресурсов. Они достаточно эффективны. И тем не менее, они в принципе не меняют технологию пастьбы – выпас остается вольным, т.е. нерегулируемым, что всегда заканчивается деградацией травостоя. Единственный способ избежать неравномерного стравливания пастбищ и длительное время поддерживать их высокую производительность – введение пастбищеоборота, основными элементами которого являются чередование использования и отдыха травостоя.
Влияние весенних палов на продуктивность степных пастбищ оценивается неоднозначно, хотя практикуется давно и довольно широко. С одной стороны, выжигание повышает коэффициент использования пастбищ и кормовую ценность травостоя, с другой, имеет и негативные последствия.
Нашими исследованиями в сухой степи [7] в подтверждение более ранних наблюдений [5] установлено, что весенние палы угнетающе действуют на злаки, в частности, типчак, тонконог, мятлик, ускоряя отрастание осок и увеличивая обилие плохо поедаемого разнотравья. Особенно сильно от пала страдают полукустарнички, имеющие одревесневшие основания побегов, в частности, полынь холодная (Artemisia frigida). В составе полынно-вострецово-злаковой старой залежи после весеннего пала в 2002 г. полынь холодная снизила встречаемость с 75% до 20-25%. Во время пожара особенно быстро выгорали куртины высоких злаков (ковыли, овсецы) с большим количеством старики и подстилки. Но отрастали они после летних дождей неодинаково. Если овсец пустынный, особенно его зрелые и старые дерновины большей частью выгорали и слабо отрастали, то овсец Шелля (H. schellianu), ковыль Крылова (S.krylovii), тырса в конце июля достигали высоты 70-100 см, хорошо раскустились и находились в хорошем состоянии. Благоприятно повлиял пал на змеёвку растопыренную и некоторые виды разнотравья: лапчатки (Potentilla sp.), схизонепета многонадрезанная (Schizonepeta multifida), скабиоза бледно-жёлтая (Scabiosa orcholeuca) и др. Однако, как свидетельствуют более длительные наблюдения за влиянием пала на степной травостой в европейской части страны, его угнетающее действие проходит через 2 года. Оно может смениться более интенсивным развитием растений. Для выяснения длительного последействия пала на различные степные фитоценозы необходимо проводить мониторинг за состоянием этих сообществ.
По последним данным Госкомстата Республики Хакасия земли сельскохозяйственного использования, расположенные главным образом в степном поясе, занимают площадь 1566,2 тыс. га. Из них на долю пашни, как отмечалось, приходится 363 тыс. га, естественных сенокосов – 139 и пастбищ – 783 тыс. га. Около 300 тыс. га составляют залежи. Фактически это большей частью бросовые земли, так как представлены в основном мелко- и крупнобурьянистополынными сообществами, никем не используемыми. Незначительная часть залежных земель восстановилась до корневищной стадии: это пырейные (Elytrigia repens) и вострецовые (Leymus ramosus) залежи, используемые в качестве сенокосов. И лишь отдельные участки старых залежей 25-30–летнего возраста находятся на конечной стадии демутации – плотнодерновинных злаков.
Хорошим научным полигоном для мониторинга за состоянием деградированных степных сообществ и проведения экспериментальных работ по определению оптимальных режимов их содержания (заповедный, сенокосооборот, выпас) [8]. служит заповедник «Хакасский», степная часть которого представлена семью кластерными участками и составляет площадь 27,4 тыс. га

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Афанасьев Н.А., Косых Н.П. Влияние пастбищной нагрузки на растительность и почвы Койбальской степи // Естественные кормовые угодья. Науч.-технич. бюлл. Вып 2. – Новосибирск, 1989. – С. 10-15.
2. Волков В.Г., Кочуров Б.И., Хакимзянова Ф.И. Современное состояние степей Минусинской котловины. – Новосибирск, 1979. – 96 с.
3. Горшкова А.А. Устойчивость к выпасу различных типов пастбищ // Сенокосы и пастбища Сибири. Сб. науч. трудов. Новосибирск, 1989. – С. 4-12.
4. Горшкова А.А. Влияние режимов использования на продуктивность и экологию степных пастбищ Хакасии // Современные вопросы кормопроизводства в Сибири. – Новосибирск, 1991. – С. 89-97.
5. Горшкова А.А. Влияние весенних палов на продуктивность степных пастбищ Хакасии // Современные вопросы кормопроизводства в Сибири. – Новосибирск, 1992. – С. 145-153.
6. История Хакасии с древнейших времён до 1917 года. – Москва, 1993. – 546 с.
7. Кандалова Г.Т. О состоянии и оптимизации использования степных пастбищ Хакасии // Степи Евразии: сохранение природного разнообразия и мониторинг состояния экосистем. – Оренбург, 1997. – С. 70-71.
8. Кандалова Г.Т. Современное состояние и демутация степной растительности заповедника «Хакасский» // Роль заповедников в социально-экономическом развитии регионов. Научные тр. Заповедника «Хакасский». – Абакан, 2001. – С. 26-33.
9. Куминова В.В., Зверева Г.А., Ламанова Т.Г. Степи. Основные черты развития и современная характеристика степей // Растительный покров Хакасии. – Новосибирск, 1976. – С. 95-139.
10. Никольская Л.А. Экономико-географический очерк. – Красноярск: Красноярское книжн. изд-во, 1968. – 244 с.
11. Природные сенокосы и пастбища Хакасской автономной области. – Новосибирск, 1974. – 300 с.