СТЕПНЫЕ ПОЖАРЫ В СЕВЕРНОМ ПРИКАСПИИ
STEPPE FIRES IN THE NORHTERN CASPIAN SEA REGION
С.С. Шинкаренко
S.S. Shinkarenko
Федеральное государственное бюджетное научное учреждение «Федеральный научный центр агроэкологии, комплексных мелиораций и защитного лесоразведения Российской академии наук» (Россия, 400062, Волгоград, пр-т Университетский, 97)
Federal State Budget Scientific Institution «Federal Scientific Centre of Agroecology, Complex Melioration and Protective Afforestation of the Russian Academy of Sciences»
(Russia, 400062, Volgograd, pr. Universitetskij, 97)
e-mail: vnialmi@bk.ru
В статье рассмотрены результаты пространственно-временного анализа активных очагов горения в Северном Прикаспии. В геоинформационной системе проведена классификация территории Астраханской, Волгоградской областей и Калмыкии в России и Атырауской и Западно-Казахстанской области Казахстана по среднегодовому количеству очагов горения FIRMS (Fire Information for Resource Management System), определены месяцы с максимальной интенсивностью пожаров.
The article presents the results of the space-time analysis of active combustion sites in the Northern Caspian region. The territory of Astrakhan, Volgograd regions and Kalmykia in Russia and in Atyrau and West Kazakhstan regions of Kazakhstan were classified in the geoinformation system according to the average annual number of the FIRMS (Fire Information for Resource Management System), also months with the maximum intensity of fires were determined.
В последние два десятилетия интенсификация природных пожаров по всему югу России и в сопредельных странах отмечается многими исследователями [1-3, 5, 6, 10]. Травяные пожары могут возникать только при наличии достаточного количества растительной ветоши. Повсеместное снижение поголовья и зарастание залежей на фоне роста увлажнения на рубеже 20 и 21 веков вызвали накопление мортмассы, что способствовало возникновению и развитию палов.
Как правило, годам с катастрофическими степными пожарами предшествуют 2-3 благоприятных по гидротермическим условиям года, способствующих обильному развитию фитомассы. При наступлении засушливого жаркого лета растительная ветошь легко воспламеняется. При этом в огне погибают многолетние полукустранички, они замещаются дерновинными злаками и эфемерами, которые прекращают вегетацию уже в начале лета и тем самым создают пожарную опасность и способствуют увеличению частоты пожаров. Таким образом, пирогенный фактор изменений растительного покрова, наряду с гидротермическими условиями и деятельностью человека становится одним из ключевых в степи и полупустыне [4, 9].
Как показал опыт картографирования гарей, на основе космоснимков возможно создание ГИС, отражающей пространственное и временное распределение степных пожаров, что позволит отследить изменения в растительности, вызванные пирогенным фактором, выделить наиболее интенсивные очаги степных пожаров для более эффективной организации противопожарных мероприятий. Особенно это актуально для степных ООПТ.
Рисунок 1. Пространственно-временное распределение максимального числа очагов активного горения по родам ландшафтов
Для оценки пожарного режима в Северном Прикаспии использованы данные об активных очагах горения FIRMS (термоточки), представляющие собой результат обработки данных спектрорадиометра MODIS. В геоинформационной среде QGIS были разработаны слои, отражающие сезонную динамику количеств термоточек в разных подтипах ландшафтов на основе ландшафтной карты СССР [8]. Также показана сезонная динамика активных очагов горения в административных единицах – Астраханской и Волгоградской областях, респ. Калмыкии в России и Атырауской и Запано-Казахстанской областях Казахстана. Плотность термоточек в регионе исследований характеризует растровый слой, в ячейках 10х10 км, которого записано среднегодовое количество очагов горения за период с 2001 по 2017 г.
В типично-степных и сухостепных ландшафтах преобладают пожары в конце лета – начале осени (август – 33%, сентябрь – 19-21%, июль и октябрь по 10-13%). В полупустыне основная часть палов отмечается летом, регулярны весенние пожары в долинах Волги и Урала в апреле (13%). В северопустынных ландшафтах 37% очагов пожаров приходятся на март (21%) и апрель (16%), они относятся преимущественно к дельтовым и аллювиально-аккумулятивным ландшафтам речных долин (рис. 1).
В целом по всему району исследований максимум интенсивности пожаров в течение сезона распределяется так: август в Волгоградской и Западно-Казахстанской областях (по 9% от всех очагов), март в Астраханской области (7%) и июль в Западно-Казахстанской (7%), еще по 6% в сентябре в Волгоградской и Западно-Казахстанской областях (рис. 2).
Рисунок 2. Сезонная динамика очагов активного горения (1-Астраханская обл., 2-Волгоградская обл., 3-Калмыкия, 4-Атырауская обл., 5-Западно-Казахстанская обл.)
Выделяются ареалы максимального числа пожаров – дельта Волги и Волго-Ахтубинское междуречье. Здесь преобладают тростниковые пожары. Кроме этого, велика частота пожаров на юго-западе и северо-западе Волгоградской области, западе Калмыкии а также на севере Западно-Казахстанской области. Эта территория практически полностью распахана, и ландшафтные пожары в результате сжигания пожнивных остатков здесь случаются каждый год.
Кроме природных пожаров продукт FIRMS фиксирует и техногенные тепловые источники, например, предприятия нефтяного и газового промысла, факелы которых могут быть интерпретированы как очаги горения, причем термоточки здесь фиксируются практически ежедневно. На рисунке 3 яркими очагами выделяются несколько таких объектов: Астраханское газоконденсатное месторождение (на 60 км севернее г. Астрахань), Чинаревское, Западно-Тепловское, Карачаганакское и Дарьинское нефтегазоконденсатные месторождения на северо-востоке Западно-Казахстанской области, Кисимбай, Кашаган Восточный и Западный, Тенгиз, Кайран, Западная Прорва юго-восточнее г. Атырау. Стационарные техногенные тепловые источники должны быть отдельно картированы и не учитываться при оценке пожарного режима природных ландшафтов [7].
Рисунок 3. Среднегодовое количество очагов активного горения
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ: