СТЕПНЫЕ ЗАПОВЕДНИКИ В ИСТОРИЧЕСКОЙ РЕТРОСПЕКТИВЕ

Впервые понятие о заповедниках, как природных эталонах, сохранившихся в «первоначальном» виде и исключенных из хозяйственного использования, сформулировал в конце XIX века В.В. Докучаев. В книге «Русский чернозем» (1883) он обосновал эталонное значение заповедников и первым поставил опыты по заповеданию степи [1]. Вместе с тем история создания степных резерватов насчитывает свыше двух тысячелетий и связана с устойчивыми традициями, существующими у кочевых народов Евразии.
В кочевых обществах регулирование земельных отношений имело большое значение, а также свою специфику, обусловленную особым характером использования земель в качестве сезонных пастбищ. Благосостояние кочевника во многом зависело от сохранности окружающей среды: самих пастбищ, естественных (и искусственно созданных) водных источников, древесно-кустарниковой растительности речных пойм и т.д., что требовало грамотного решения главного вопроса кочевого природопользования - раздела пастбищных угодий. Данное обстоятельство обусловило появление особой категории земель - заповедной, которая помимо экономического и политического значения играла и экологическую роль.
Степные заповедники в культуре тюрко-монгольских народов обозначались термином курук (гурук, хориг, кориг) [2, 3, 6]. Институт курука, по мнению известного кочевниковеда А.М.Хазанова, был известен всем степным кочевникам, поэтому получил широкое распространение в степях Евразии на протяжении многих веков [6]. Он воплощался в праве стоящих у власти лиц объявлять запретными лучшие участки земли, куда был закрыт доступ посторонним. Однако заповедники создавались не только по указу власть имущих. В странах со сложными природно-климатическими условиями, где легко можно было нарушить природный баланс, существовали традиции «народного заповедования», когда определенные, нередко ключевые в экологическом отношении, участки исключались из хозяйственного оборота на тот или иной срок либо бессрочно [2].
Одними из первых в нашей стране историю куруков изучали такие крупные исследователи культуры и истории Востока, как В.В. Бартольд, Б.Я. Владимирцов, М.Е. Массон, А.Л. Троицкая, С.В. Дмитриев, Ю.И. Дробышев. В трудах данных авторов отмечается многофункциональность института куруков.
Самым известным предназначением заповедников было выделение земель для царских охот. М.Е. Массон в статье «О былых охотничьих парках в Средней Азии», касаясь статуса подобных заповедников, пишет, что «ко времени сложения классового общества наряду с промысловой охотой появляется охота как вид спорта господствующей верхушки общества. В письменных источниках отмечают это в весьма развитой форме уже для IV в. до н.э., когда ряд областей Средней Азии входили в состав государства ахеменидской Персии». Далее в том же контексте М.Е. Массон упоминает и курук в значении «охотничий заповедник» [4].
В Китае запретные охотничьи угодья для развлечения высшей знати существовали с древних времен [2]. В Средней Азии, где места обитания промысловых зверей и птиц ограничены горными хребтами, пустынями, охоты происходили в специально приспособленных для этой цели запретных местах – куруках, размеры которых не могли быть очень велики, но их в общей сложности было много [5]. В Средней Азии и Казахстане Р. Сатимбеков насчитал более 80 топонимов со словом курук. Большинство из них локализуются в предгорьях, долинах рек и близ водных источников. Много куруков располагалось в бассейнах рек Заравшан, Сырдарья, Талас, Чу, Или, Аягуз, Иртыш [5].
В верхней части долины Таласа, на южном склоне Киргизского хребта в Тянь-Шане до сих пор уцелели остатки обширного средневекового курука. Все его пространство было обнесено высокой земляной стеной, теперь превратившейся в расплывшийся широкий вал. Там содержались главным образом куланы, бывшие до недавнего времени одним из любимых объектов конной охоты кочевников. Поэтому современное название этой местности – Кулан-курук или Кулан-камалган. Там же происходило и спаривание куланов с домашними лошадьми для получения мулов [4].
Характерные черты заповедных охотничьих территорий правителей Центральной и Средней Азии суммированы П.К.Симаковым: это право хана и его окружения охотиться на территории куруков наряду с запретом нахождения там посторонних лиц; наличие охраны и иногда маркировка границ канавами, посадками камыша и др.; право пересекать эти земли лишь гонцам с важными государственными сообщениями; приравнивание охотничьих куруков по их значению к таким хозяйственно или ритуально важным территориям, как лучшие пастбищные угодья и места захоронения лиц ханского происхождения [2].
Так определяется ещё одна, очень важная функция степных заповедников - резервирование земель для зимних пастбищ. Для кочевого скотоводства фактором огромной значимости была суровая зима, приводившая к потере скота от бескормицы. В связи с этим существовали четкие границы зимних кочевий, которые были закреплены за семейно-родовыми общинами. Но процесс дробления пастбищ на зимовках этим не ограничивался. Самые ценные участки, где скоту было легче добывать корм из-под снега или где снег сдувался ветрами, обнажая растительность, а также защищенные от буранов урочища могли переходить в распоряжение отдельных семей. Эти пастбища имели специальные названия: кой-булюк (овечий особняк), ата-булюк (дедовский участок), но общее наименование обособленных угодий было – курук [2]. Куруки строго охранялись от потравы не только чужим, но и своим скотом. Таким образом, владелец был заинтересован в сохранении и экономном использовании природных ресурсов своего курука.
Функция куруков как общественного фонда на случай стихийных бедствий и войн существует и в западнотюркском каганате Сулука (VIII в.), а также примером является заповедник шаньюя (правителя) хунну Маодуня в горах Иньшань близ китайской границы, который использовался и для военных целей [3].
Многие исследователи акцентирует внимание на военной функции постоянно существовавших куруков, которая стала более заметной в условиях частых войн в Средней Азии во второй половине XVI в. [2, 3]. Во-первых, подобный заповедник можно рассматривать как военный полигон для отработки маневров, слаженных действий во время загонной охоты. Во-вторых, куруки являлись территориями, специально выделенными для ведения регулярных войн, где собираются войска, происходят смотры, подсчет сил, а возможно и сражения. В-третьих, заповедники, учрежденные в местах, обильных лесом, водой, зверем и птицей, предоставляли необходимое укрытие и провиант для войск. Там можно было отдохнуть, привести в порядок вооружение, запастись свежим мясом, откормить лошадей, а также провести тренировку воинов в ходе облавных охот. Обретая стратегическое значение, куруки сами становились желанной добычей. Существует описание подготовки к походу внука Чингисхана Хулагу в Иран, когда сначала выслали гонцов для объявления заповедными все луга и пастбища от столицы Монгольской империи Каракорума до берегов Джейхуна (Амударьи) на предполагаемом пути монгольских войск [2]. Цель этого мероприятия вполне ясна: сохранить в целости источники фуража для монгольской конницы.
Наконец, особое значение термин курук приобрел в Монголии. Так обозначали заповедные территории, где располагались некрополи монгольских ханов [2]. Различие между монгольской и тюркской культурами Центральной Азии заключается, в первую очередь в том, что захоронения монгольских ханов первоначально скрывались в горах и со временем превращались в святилища, где представители ханского рода совершали жертвоприношения своим предкам, тогда как у тюрок могилы каганов не только не укрывались от постороннего взгляда, но и маркировались памятными стелами и скульптурами. В труде Рашид ад-Дина [2] термин курук (гурук) неоднократно употребляется по отношению к могилам монгольских ханов, но, видимо, никогда он не применялся для обозначения мест погребения тюркских владык. Однако существует версия, согласно которой сама традиция создания куруков проистекает из обычая древних тюрок и уйгуров объявлять заповедными участки земли с погребально-поминальными памятниками.
Иногда один и тот же курук мог выполнять несколько функций одновременно. В Средней Азии в той или иной степени благоустроенные куруки служили местами увеселений знати, в том числе охотой, и местами дислокации войск во время военных кампаний [3]. Мы разделяем точку зрения С.В.Дмитриева, что институт курука был развивающимся.
Таким образом, можно говорить о многофункциональности средневековых заповедников Центральной и Средней Азии. Это охотничьи угодья, пастбища, стратегический резерв природных ресурсов, места сбора войск, ханские некрополи, места увеселений. Более того, заповедники имели экологическое значение поскольку, способствовали сбережению живой природы. Природопользование в них находилось под контролем хана или его доверенных людей, и владелец был заинтересован в сохранении своего курука. Некоторые бывшие заповедники доныне сохраняют богатую флору и фауну, что напрямую связывается с их особым статусом в прошлом [3, 6]. На наш взгляд, опыт в области сбережения окружающей среды человеческих сообществ, проживавших в степи в разные исторические периоды, должен быть использован при разработке современных стратегий охраны степных экосистем.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Геоэкологические проблемы степного региона / Под ред. чл.-корр. РАН А.А.Чибилёва. – Екатеринбург: УрО РАН, 2005. – 378 с.
2. Дробышев Ю.И. К типологии средневековых заповедников Центральной и Средней Азии // Тюркологический сб. – 2005. – С. 31-47.
3. Дмитриев С.В. Среднеазиатские куруки в эпоху Шибанидов (по материалам XVI в.) // Тюркологический сб. – 2006. – С. 143-158.
4. Масон М.Е. О былых охотничьих парках в Средней Азии // Тр. АН Таджикской АССР. Т.XVII. – Сталинабад, 1953.
5. Сатимбеков Р. Древние заповедники Средней Азии и Казахстана // Изв. Всесоюз. геогр. общ. – 1981. – Т.113, вып.3. – С. 246.
6. Хазанов А.М. Кочевники евразийских степей в исторической ретроспективе // Кочевая альтернатива социальной эволюции. – М., 2002. – С. 54.