ВЕЛИКАЯ СТЕПЬ: ПЕРЕЛИСТЫВАЯ СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ ОСВОЕНИЯ
THE GREAT STEPPE: PAGING THE HISTORY OF PIONEERING
А.И.Климентьев, С.И.Жданов
A.I.Klimentiev, S.I.Zhdanov
Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт степи Уральского отделения Российской академии наук
(Россия, 460000, г. Оренбург, ул. Пионерская, 11)
Institute of Steppe of the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences
(Russia, 460000, Orenburg, Pionerskaya st., 11)
e-mail: orensteppe@mail.ru
Согласно Концепции этногенеза Л.Н.Гумилева рассмотрены три этноса – хунны-гунны, тюрки и монголы, для которых Великая степь служила экономической базой, хозяйственная деятельность их оказала определенное влияние на естественное состояние компонентов геоэкосистем: лесов и почв. Уделено внимание нашествию (набегу) монголов на Русь, негативное и позитивное влияние его на русскую самобытность, соединившую в себе элементы Востока и Запада, что затем материализовалось в практике Российского государства.
Three ethnoses, Huns, Turki and Mongols, for whom the Great Steppe was the ecological base, are examined accordingly to the ethnogenesis concept by L.N.Gumilev. Their economy influenced the natural state of components of geosystems: forests and soils. The attention is paid to the Mongol raid on Rus, to its negative and positive influence on the Russian originality combining Occidental and Oriental elements, which embodied later through the practice of the Russian state.
«Истина – дочь времени, а не авторитетов».
Ф.Бэкон
Согласно Вернадскому В.И. [1] энергия, питающая землю, имеет три источника: энергия распада радиоактивных элементов внутри Земли, энергия солнца и энергия Космоса. Шнитников А.В. [22, 23] в числе первых высказал идею крупномасштабных ритмических колебаний климата, длительностью примерно 1850 лет. Каждый ритм непременно повторялся уже в других условиях состояния окружающей среды на Земле, что меняло его реальное отражение и качество. Последнее очень важно в смысле понимания закона.
Климатические ритмы явились аргументом развития моделей этносов и человеческих цивилизаций. Первобытный человек, чтобы выжить, был «привязан» к стадам диких животных, мигрирующих вслед за исчезновением пищи, что обусловлено сложнейшими взаимосвязями природных процессов, сезонным колебанием климата, иссушением растительности. Следуя за источником пропитания, предки выбирали «кормящий» ландшафт, постепенно располагали стоянки в местах обитания и миграций диких животных, тем самым, постигая пространство во времени.
Появление новых факторов пассионарности требует дальнейших исследований в связи с тем, что концепция этногенеза прошла проверку временем. Как сказал в предисловии к книге Л.Н. Гумилева «От Руси до России» академик А.М.Панченко [15]: «В нынешнем историческом запасе нет идей, которые могли бы конкурировать с теорией этногенеза».
В синергетике Г.Хакена [19] и И.Пригожина [16] постулируется принцип ведущего фактора в природных и социальных системах. В природе ландшафтных структур, например, ведущим является литогенный фактор, формирующий ландшафт, как наиболее «старый» и консервативный. Остальные факторы – климат, почва и растительность – сопутствующие и действуют с ведущим когерентно (т.е. совместно), как динамические неравновесные системы.
Природный «кормящий» ландшафт хуннского этноса ограничен биоресурсами – фитомасса степи и лесов, прежде всего лесистые склоны гор, где первоначально проживали его предки, и степи, куда они постепенно переселились, обретя невероятную жизненную активность. Горные цепи, рифтовые зоны, речные русла, всякого рода разломы имеют наиболее благоприятные геомагнитные потоки энергии, где сформировались и развивались временные, или же относительно постоянные очаги пассионарности.
Великая степь во времена расцвета этноса хуннов, тюрков и монголов, вероятно, была более «зеленой» и высокопродуктивной и находилась в «целинном» состоянии. Кочевые народы довели скотоводческое хозяйство до совершенства и были известны всему миру. Сила и слава кочевников определялись количеством скота, пастбищной площадью и запасами кормов, зависящих от климата, количества осадков и сезонных температур. По мере иссушения климата, происходило наступление пустыни на север, и наоборот увеличение осадков влекло тайгу на юг. Модели волновых движений природно-климатических зон постепенно заполнялись природой создаваемые ниши жизни.
Изменения климата, удары засух и глубокие снега были основными факторами, которые часто приводили к катастрофам. Большой снег в степи мешал животным добывать зимой подножный корм. Во время джутов, как при длительных засухах, так и при обледенении снежного покрова, происходили массовые падежи скота и гибель самих кочевников. Поэтому трудно предположить, что для кочевников было опаснее. Так, данные Э.А.Эверсманна, А.Евреинова о падеже скота в XVI-XVIII вв. свидетельствуют о том, что поголовье скота в степи исчислялось миллионами голов. Пастьба огромного количества копытных губила и без того небогатый и легко разрушаемый растительный и почвенный покров степи, особенно в сухие циклы. Перевыпас копытных разрушал защитный растительный слой, регулирующий круговорот воды в геосистемах.
Степная зона Евразии на протяжении тысячелетия служила ареной напряженной конфронтации двух населяющих ее миров: мобильно-скотоводческого и оседло-земледельческого. И тот и другой в первую очередь уничтожал лес, необходимый для бытовых нужд, строительства жилища, изготовления орудий и т.п.
История степи оставила нам мало свидетельств о прошлой её лесистости. Вместе с тем, даже оставшиеся одинокие реликтовые деревья и малые боры дают нам основания предполагать, что граница лесостепи отступила на север. О прошлой лесистости Оренбургского края есть тому свидетельства. Так, в литературных источниках Ф.Каппен, ссылаясь на А.А.Рехенберга, отмечает: «Нынешние оренбургские степи в глубокой древности изобиловали хорошими лесами, истребленными впоследствии времени «полудикими» (кавычки авт.) азиатскими народами, кочевавшими здесь до начала 18 столетия» [10, с.109]. В Общем Сырте, примыкающем к Южному Уралу с запада, в конце XIX в. находили совершенно здоровые лиственницы возрастом 400 и более лет, c толщиной коры до 27 см. Такое дерево достигало высоты 32 метров и у основания в диаметре до 1,8 метра. Здесь на девонских песчаниках «посреди насаждений» имелись громадные пни лиственниц и останки сосновых пней. При Петре I эта часть леса была записана в корабельную, при Екатерине здесь проезжал академик Лепехин, который писал, что «всюду видел лиственничный лес, который преобладал». Теперь лиственничных лесов нет [цит. по 18].
На Южном Урале, во время новокаменного века, примерно 7-7,5 тыс. лет назад, отмечены первые опыты одомашнивания дикого скота – лошади, овцы, козы и коровы, возможно скот был приведен и переселенцами из других мест. Скотоводство, наряду с земледелием, коренным образом изменил уклад жизни, стратегию человеческого хозяйствования. Вместе с тем, охотничье-рыболовный уклад степняков господствовал здесь всю неолитическую эпоху.
В южной половине Евразийского континента доминировал земледельческо-скотоводческий уклад уже в течение двух-трех тысяч лет. А основная мощь степняков зиждилась на неодолимых конных отрядах [21]. Кочевой скотоводческий тип культуры, конные удары с востока несли «металлургическую революцию» в степь. Свидетельством последнему является поселок Горный (Каргалы, Оренбург), расположенный на Общем Сырте и представляющий собою комплекс древних горняков, состоящий из жилого помещения, плавильного и рудного дворов, штольни и ямы для свалки отходов. Закладка почвенных разрезов на местах раскопов археологов, проведенная нами, выявили в эталонных разрезах почв прослои золы и пепла, свидетельствующие о весьма длительном промежутке времени использования дровяных плавильных печей. По данным археологов [20], «вокруг плавильного очага-платформы концентрическими кольцами лежали пласты золы и пепла, отброшенные с очага во время чисток и ремонта».
В XVIII столетии на Южном Урале только для плавки и рафинирования одной тонны меди надо было израсходовать до 500 м3 качественного леса, что равно площади 1,5-2,0 га, причем лес уничтожался почти полностью, в первую очередь сосна и береза, а «сорные» деревья – осина, ива и ольха и т.п. – не употребляли их. По мере истощения леса, велась торговля сырьем – руда отправлялась за сотни километров. Преобладал товарный обмен, руда менялась на скот. Горы костей у пос.Каргалы, свидетельствуют о съеденных более 50 тыс.коров, 20 тыс. овец и коз. Каргалинские горняки и металлурги не занимались ни скотоводством, ни земледелием, о чем свидетельствуют археозоологические и археоботанические изыскания [21]. Подсчеты показали, что в периоды производства меди на Каргалах было перевалено 250 млн. тонн рудных пород, 5 млн. тонн руды, на что потрачено 50-52 млн. м3 древесины, уничтожено леса на площади более 2000 км2. Общий Сырт почти нацело обезлесел.
Система природных зон любой равнинной территории формируется под воздействием двух исходных климатических факторов: широтой зональности и долготой секторности, создаваемой планетарными и региональными механизмами атмосферной циркуляции [13]. Континентальный (восточно-сибирский) сектор с центром в Казахстане и Средней Азии, имеет долготный радиус-вектор, направленный на юго-восток, в соответствии с направлением и величиной преобладающих градиентов ландшафтно-геофизических полей.
Черты широтной зональности и долготной секторности свойственны основному спектру природных зон и подзон суббореального пояса: пустынь, полупустынь, южной и средней степи. Меридиональные формы адвекции сдвигают зональные границы, благодаря флуктуациям климата, то на север, то на юг. Широтное простирание степи способствовало миграционным процессам по своеобразному «коридору цивилизаций».
Степная полоса – становой хребет истории Евразии. Тот, кто владел степным пространством, становился политическим объединителем всей Евразии. События вторжения кочевников в Китай, Иран, Европу связаны не с их голодом, а с улучшением климата в степи. Во время ухудшения климата кочевники мелкими группами оседали на степных окраинах.
Установив два вектора, два типа передвижения кочевых народов, мы можем их сопоставить с увлажненностью степной зоны. Установление эластичности границ ландшафтных (почвенных по В.И. Докучаеву [7, 8, 9] зон в зависимости от климатических колебаний и степени антропогенных влияний, позволят рассматривать этническую среду, как показатель, чутко реагирующий на все изменения географической среды.
В соответствии с этим, пространство степей, служившее экономической базой для кочевого хозяйства, было взаимосвязано как с глобальными изменениями климата, так и с укладом жизни кочевников. Хозяйственная деятельность оказывала влияние на естественное состояние степей – в зависимости от степени атропогенной нагрузки (выпас скота, уничтожение лесов) менялись и условия окружающей среды.
В изменениях условий среды Л.Н.Гумилев [3] видел причину небывалой активности (пассионарности) хуннов, державших в страхе древнейшую цивилизацию, отгородившуюся от беспокойных степняков китайской стеной протяженностью пять тысяч километров. «Этногенез хуннов именно в это время совершил качественный скачок вследствие пассионарного толчка».
Хунны – древний кочевой этнос, долгое время обитавший в степях на северных границах Китая. В IV в. н.э. часть этого народа под давлением войск Китайской империи, а главным образом в результате резкого похолодания, неурожая и бескормицы вынуждена была покинуть традиционные места обитания и устремиться на запад. Зимой 350 г. н.э. орда мигрантов форсировала замерзший Итиль (Волгу) и оказалась в степных районах Северного Кавказа, Приазовья и Причерноморья. С этого времени потомков дальневосточных хуннов принято именовать гуннами. Многие славяне и предки русских приняли участие в грандиозном походе царя Атиллы (человек с Итиля, волжанин), ставшего вождем гуннов, в Западную Европу [6].
Кочевничество в Центральной Азии сложилось в начале первого тысячелетия до н.э., а в хунское время (III-IV в. н.э.) оно находилось на подъеме. Технический прогресс пронизал все сферы деятельности кочевников. Первоначальная телега на обрубках древесных стволов, которую могла сдвинуть только упряжка волов, заменилась телегой с легкими колесами. Вместо шалашей из древесной коры («чатров» – шатров), появилась мобильная войлочная юрта. Была улучшена порода лошадей: наряду с маленькой, выносливой сибирской лошадью хунны развели высоких резвых коней, очень похожих на арабских. Кочевники препятствовали продвижению земледелия в степь вплоть до XV-XVI вв. Постепенно государства земледельческих народов начали вытеснять кочевников, в первую очередь из междуречий, в глубь сухих степей.
Несколько слов о «положении» чернозема, который оставили для нас кочевники уже трансформированным, но жизнеспособным. Его разрушили, местами уничтожили мы – современные земледельцы. Грандиозная распашка степей привела к многолинейным по своим направлениям деградациям черноземов, истощению силы и мощи «царя почв», утрате их многих биосферно-экологических функций и плодородия [11]. Наиболее выражены профильные деградации, при которых утрачиваются наиболее активные генетические горизонты и каркасное строение черноземов. Bad lands (дурные земли), заовраженные территории многих местностей России – это патологические почвы, продукт хищнического земледелия.
После исчезновения гуннской степной державы в VI-VII вв. появляется одно из мощнейших евразийских государств – Тюркский каганат, раскинувшийся от Желтого до Азовского морей. Он просуществовал около трех веков и бесследно канул в лету.
Хазары – один из пассионарных этносов раннего Средневековья обитали на южных берегах современной России. Хазарский каганат был разгромлен Харезмом и сокрушительными атаками дружин князя Святослава (969 г.). В те времена уровень Каспия был на 4 метра ниже, его повышение до современного повлекло затопление столицы хазар Итиль, что подтверждено нахождением предметов быта в наносах и бугре Бэра «Степан Разин». Потомки хазар «растворились» в котле Золотой Орды и стали татарами. Жизнь хазар в дельте Волги могла быть только оседлой, основанной на садоводстве, охоте и отгонном скотоводстве.
Степная трилогия Л.Н.Гумилева посвящена также монголам – уникальному пассионарному кочевническому этносу Евразии. По его мнению, христианским властителем Азии в эпоху средневековья был один из ханов орды каракитаев (или киданей), который исповедовал несторианскую ересь – отклонение от ортодоксального христианства, возникшее в V в. в Византии (основатель патриарх Несторий)*.
Степняки каракитаи не имели ничего общего с исконными китайцами ни по происхождению, ни по языку. Они были пришлыми, долгое время находились на территории современной Манчжурии. В короткое время каракитаи преодолели китайскую стену и завоевали Китайскую империю Сунн. Этот правитель проявил искусство лести и откупился драгоценностями, серебром и лучшими сортами чая. Потеряв бдительность, каракитайцы поплатились полным поражением. Остановились между Иртышом и Аму-Дарьей, каракитаи были разобщены и без боя сдались Чингисхану. Предки Чингисхана жили в Баргузинской степи, Суудбай-богатур был урянхайцем-сибиряком (а может быть пришлым с запада, А.К.). Позже топтал и сжег русские княжества уже внук Чингисхана – Батый.
Гумилев отмечает, что значительная часть монголов в момент нападения на Русь исповедовала христианство несторианского толка. В основе управления империей был жестокий закон (ясой), построенный на страхе и массовых репрессиях [24].
Следуя народной мудрости «лучше плохой мир, чем хорошая война» князь Александр Ярославович Невский, будучи Мономашичем, побратался с сыном Бату – несторианином Сартаком и заключил с ним договор об уплате дани. Александр Невский видел в монголах дружественную в культурном отношении силу, которая помогла сохранить и утвердить русскую культурную самобытность от влияния латинского Запада. Союз Руси со степными этносами оказался жизнеспособным и плодотворным, он материализовался в практике Московского государства XVI-XVII вв., когда вся бывшая территория Золотой Орды вошла в состав Руси. Монголы, буряты, башкиры, татары, казахи и другие народы пополняли ряды русских войск, и бок о бок со славянами защищали своё отечество, которое с XV в. стало называться Россией.
Славянские народы никогда не представляли собой «чистой расы». Продлив традиции монголов, русские сделали из Евразии очень сильную страну и сами стали самостоятельной, с весьма развитой культурой, нацией, обладающей не меньшей самоценностью и не меньшим историческим значением, чем европейские и азиатские. Ее надо противопоставить культурам Европы и Востока, как срединную, евразийскую культуру».
На наш взгляд, выражение «пассионарный заряд» приобрело новый смысл, в современных условиях широкого информационного поля, «заряд» по уровню энергии трансформируется в геометрической прогрессии в слово «взрыв». С помощью средств массовой информации, кибернетики, использования новых достижений науки в сфере управления сознанием людей, пассионарный заряд индивидуумов стал значительно превышать естественные ритмы и циклы биосферы и ноосферы.
Катализатором концепции этногенеза послужили технические достижения, классическое понимание «кормящего» ландшафта, которое тесно связано с «жизнью» планеты, создавшей почву, благодаря которой реальная жизнь этноса приобрела устойчивость и развитие. Постепенно трансформируясь в сферу природных ресурсов, «кормящий» ландшафт приобретает выраженные геополитические ресурсные функции – становится территорией с запасами нефти, газа, питьевой воды и т.д. Модель «кормящего» ландшафта постоянно и непрерывно развивается в пространстве и времени, но уже сейчас человечество по уровню потребления энергии начинает конкурировать с природными процессами энергообмена, что обусловливает рост населения, геополитические и экологические проблемы на земле.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
* не путать с Нестором.