ЧТО МЫ ЗНАЕМ О СКИФСКИХ ЛОШАДЯХ СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ И ПРЕДКАВКАЗЬЯ?
WHAT DO WE KNOWN ABOUT SCYTHIAN HORSES FROM NORTHERN BLACK SEA STEPPES AND CISCAUCASUS REGION?
Н.Н. Спасская1, А.Р. Канторович2, В.Е. Маслов3
N.N. Spasskaya1, A.R. Kantorovich2, V.E. Maslov3
1 МГУ им. М.В. Ломоносова, Научно-исследовательский Зоологический музей
(Россия, 125009, Москва, ул. Большая Никитская, 2)
2 МГУ им. М.В. Ломоносова, исторический факультет
(Россия, 119192, Москва, Ломоносовский проспект, 27, корп. 4,)
3 Институт археологии РАН
(Россия, 117036, Москва, ул. Дм. Ульянова, 19)
1 Zoological Museum of Lomonosov Moscow State University
(Russia, 125009, Moscow, Bolshaya Nikitskaya, 6)
2 Historical Department of Lomonosov Moscow State University
(Russia, 119192, Moscow, Lomonosovsky prosp., 27-4)
3 Institute of Archeology RAS
(Russia, 125009, Moscow, Dm. Ulyanova, 19)
e-mail: equusnns@mail.ru; kantorovich@mail.ru; maslovlad@mail.ru
Проанализированы опубликованные работы с исследованиями остатков лошадей скифской археологической культуры с территории Северного Причерноморья и Предкавказья. Показано, что имеющиеся в них данные формируют только самые общие представления о размерах и экстерьере животных локальных памятников. Обозначен круг проблемных вопросов, непосредственно связанных с пониманием хозяйственного уклада, культурных и экономических связей, миграционных процессов древних народов, ответы на которые сможет дать комплексный анализ археозоологических коллекций с применением новых исследовательских методов и технологий.
The results of the published studies on horse remains from the Scythian archaeological sites from the territory of the Northern Black Sea Steppes and Ciscaucasus Region were analyzed. It is shown that the available data provides but a very general picture of size and exterior characteristics of the animals from the local monuments studied. A scope of problematic questions is outlined that may concern directly understanding of economic structure, cultural and economic relations, migration processes of the ancient tribes. The answers to them should be sought through a comprehensive analysis of archaeozoological collections using new research methods and technologies.
Скифы – народ, засвидетельствованный античными и древневосточными письменными источниками, начиная с VII в. до н.э. Памятники, которые связывают с историческими скифами и, шире, со скифской археологической культурой VII – начала III в. до н. э., были открыты в степи и лесостепи Северного Причерноморья и частично в Предкавказье. Общеизвестно, что скифы использовали лошадей в качестве верховых и упряжных животных, а также источника мяса и молока, что отражено в ряде изображений, сделанных греческими торевтами для скифской аристократии. Скифские лошади были неприхотливыми и выносливыми, за что высоко ценились: по свидетельству Помпея Трога (в пересказе Юстина), царь Филипп II Македонский после разгрома скифского царя Атея захватил 20 тысяч кровных кобылиц, которые были отосланы в Македонию для улучшения породы местных лошадей (Just. IX, 2, 16) [см. также обзор литературных данных в: 8]. Известно также, что лошади активно задействовались скифами в похоронных обрядах в качестве жертвенных животных как при захоронениях, так и в виде ритуальной и поминальной пищи.
На сегодняшний день открыты и изучены более 3 тысяч погребальных комплексов скифской археологической культуры в степи и лесостепи Северного Причерноморья и в Предкавказье (а также гораздо меньшее число поселений, ритуальных комплексов и случайных находок). Для степного Северного Причерноморья в IV – III вв. до н. э. захоронения отдельных лошадей встречены в 5% погребений, а в виде остатков жертвенной пищи – в 43,5% [9]; в VI – III вв. до н. э. сопроводительные захоронения верховых коней встречаются в 2,12% погребений [10]. С людьми погребали от 1 до 16 лошадей, наибольшее их количество (10-16) сопровождало главные могилы крупных курганов. На Северном Кавказе открыты богатые скифские и меотские (культура, тесно связанная со скифской) погребения разных типов. Погребальные сооружения сопровождались массовыми ритуальными захоронениями лошадей: наиболее знаменит Ульский курган 1 (раскопки 1898 г.) с более чем 50 лошадьми, найденными в насыпи, и, как минимум, с 360 лошадьми под подошвой кургана [13]. Захоронения с конями в прото- и раннемеотских могильниках были широко распространенными: 3,5% захоронений в Николаевском, 10,6-13,3% в Уляпском, 25% в Келермесском, 36,5% в могильнике Фарс [7]. Попытка анализа и обобщения многочисленных данных о погребениях с конями была предпринята М.А. Очир-Горяевой [10]: она обратилась к способам умерщвления коней, особенностям расположения их в могилах, полноте и качеству уздечных наборов, соотношению конcких захоронений и предметов узды в контексте планиграфии кургана в целом; ею были выделены этнокультурные и географические особенности в различных регионах степного пояса, выходящих за пределы собственно скифского мира.
Однако значительный пласт информации, который может дать массовый археозоологический материал, практически игнорируется историками и археологами. Археозоологические исследования материалов скифской эпохи были начаты В.И. Цалкиным еще в 1950-х гг., большинство его работ являются крупными обобщениями по материалам раскопок 1950-1970 гг. Но с тех пор, несмотря на активное ведение археологических работ в ареале культур скифского круга в 1970-х – начале 1990-х гг. и возобновление их с начала 2000-х гг., опубликованных археозоологических работ немного (около 20) и они носят локальный характер, затрагивая обычно один или несколько памятников [например, 2, 5, 6, 11]. Вопросы, относящиеся непосредственно к животным, остаются в основном открытыми. Каких лошадей разводили скифы? Были ли лошади однотипны, или скифы разводили несколько пород, что более чем вероятно? Как менялись лошади в течение скифской эпохи? Лошадей какого пола и возраста преимущественно использовали в погребальных обрядах? Существовали ли обмен или торговля лошадьми между скифами и соседними народами? На какие территории распространялся экспорт скифских лошадей? Импортировали ли сами скифы породистых лошадей? Это только самые очевидные вопросы, и лишь на некоторые из них получены предварительные ответы.
В.И. Цалкин [15], проанализировав значительный массив остеологического материала из поселений Северного Причерноморья раннего железного века, пришел к выводам о значительной однотипности конного населения этой эпохи: по росту 47,5% лошадей были малорослыми (128-136 см в холке) и 42,9% средними (136-144 см); по показателям грацильности экстерьера 17,3% лошадей были тонконогими, 50% – полутонконогими, 2,9% – средненогими. Однако В.И. Цалкин выделил единичные экземпляры мелких (120-128 см), рослых и крупных животных (144-160 см), а также крайне тонконогих, полутолстоногих и толстоногих. Таким образом, скифские лошади могли быть разнообразными. К похожим результатам пришли и другие исследователи памятников этого региона [4, 5, 6, 11]. Немногочисленные изображения всадников скифского времени [14, 15] показывают разных по экстерьеру лошадей. Основываясь на этих фактах, некоторые исследователи высказывали предположения о наличии у скифов нескольких пород лошадей [4, 5, 11]. Следует подчеркнуть, что в работе В.И. Цалкина [15] были обобщены данные по 40 поселениям культур разной хронологии и локализации, охватывающие период с IX в. до н. э. до V в. н.э., что существенно затрудняет использование его результатов в дальнейших сравнительных обсуждениях. Другие исследователи в более поздних работах не проводили раздельный анализ останков лошадей, найденных в сопроводительных захоронениях и в виде заупокойной пищи и остатков поминальных мероприятий. Но логично предположить, что в пищу использовали массовых табунных лошадей, а лучшие (высококровные) лошади сопровождали хозяев в загробный мир. В опубликованных работах практически нет сравнительного анализа с использованием материалов из других памятников, за исключением небольших обсуждений (иногда сравнения проводятся даже с материалами средневековья). Для территории Предкавказья ситуация сходная. Несмотря на многочисленные памятники и богатый остеологический материал, есть лишь несколько опубликованных работ с результатами исследования лошадей локальных памятников [1, 3, 12].
Существует несколько причин странной для археологии ситуации, при которой всестороннему анализу и поиску аналогий обычно подвергаются только предметы, рассматриваемые в качестве хроноиндикаторов, а массовый материал игнорируется. Во-первых, это плохая сохранность найденного остеологического материала, что резко уменьшает его информативность — на это сетовали и В.И. Цалкин [14, 15], и В.И. Бибикова [2], и Е.П. Секерская [11]. Во-вторых, при сходной методике морфометрических работ, анализа экстерьера и размера животных, нет однотипной формы представления результатов разными исследователями, что делает практически невозможным их использование с применением более новых статистических методов. В-третьих, это утрата подавляющего большинства остеологического материала и, соответственно, полное отсутствие шансов вновь обратиться к нему для проверки уже сделанных выводов или для применения новых исследовательских методов и подходов. Археозоологические коллекции вообще и, в частности, домашних животных, оказываются непрофильными для музеев как исторических (ориентированных в первую очередь на предметы материальной культуры), так и зоологических (специализирующихся на рецентной дикой фауне) и палеонтологических (не заинтересованных в субфоссильном материале). Помимо этого, музеи всегда ограничены площадями хранения. Не получив официального статуса, такие коллекции после первичного определения и обработки отправляются на свалку. Отдельные случаи хранения археозоологических коллекций — это редкие примеры понимания непреходящей ценности биологических коллекций и важности их сохранения для последующих поколений.
Возвращаясь к теме данной работы, можно констатировать, что на сегодняшний день мы имеем лишь самое общее и поверхностное представление о скифских лошадях. Таким образом, круг обозначенных проблемных вопросов решен лишь частично. Применение новых методических подходов и современных технологий в исследованиях позволит не только найти ответы на поставленные вопросы, но дать новый материал для понимания хозяйственного уклада, культурных и экономических связей, миграционных процессов древних народов — а это сфера непосредственных интересов археологов и историков. Но все это возможно только при изменении отношения к археозоологическим коллекциям.
Работа выполнена в рамках научного проекта РФФИ № 18-09-00725 «Скифы в Центральном Предкавказье в VII–IV вв. до н.э.».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ: