МЕЖГОРНЫЕ КОТЛОВИНЫ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА – ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ ТЕРРИТОРИИ ОСОБОГО ПРИРОДООХРАННОГО И КУЛЬТУРНОГО ЗНАЧЕНИЯ
INTERMOUNTAIN DEPRESSIONS OF THE NORTHERN CAUCASUS IS THE POTENTIAL AREAS OF SPECIAL CONSERVATION INTEREST
Е.А.Белоновская
E. А.Belonovskaya
Институт географии РАН
(РФ, Москва 119017, Старомонетный пер., 29)
Institute of Geography, Russian Academy of Sciences
(Staromonetny per., 29, Moscow 119017, Russia)
Принимая во внимание особую ценность и уникальность горных степей и группировок нагорных ксерофитов и колючеподушечников, предлагается рассматривать природные и антропогенные ландшафты межгорных котловин Северного Кавказа в качестве потенциальных территорий особого природного и культурного значения.
Taking in account mountain steppes’ and hedge-hog communities’ essential value and uniqueness, the nature and anthropogenic landscapes of intermountain depressions of the Northern Caucasus are proposed to be considered as the potential areas of special conservation interest.
Формирование Панъевропейской экологической сети или Изумрудной сети (the Emerald Network), другими словами сети территорий особого природоохранного значения (ТОПЗ) – главная стратегическая задача Панъевропейской стратегии в области сохранения биологического и ландшафтного разнообразия (ПЕСБЛР). Согласно принятым Советом ПЕСБЛР руководящим принципам участки Изумрудной сети представляют собой ключевые территории, то есть адекватно защищённые места обитания видов живых организмов европейского значения и имеющие европейское значение природные местообитания (habitats), функционально-экологические связи между которыми позволяют избежать фрагментации ландшафтов и сохранить природное биологическое разнообразие. Выделение территорий, осуществляется в рамках Бернской конвенции об охране видов дикой флоры и фауны и природных местообитаний в Европе. Россия участвует в реализации ПЕСБЛР как участник процесса «Окружающая среда для Европы» и приглашена к формированию Изумрудной сети как наблюдатель в Исполкоме Бернской конвенции.
Для выявления потенциальных ТОПЗ на практике используют два критерия:
участки, имеющие большое значение для сохранения видов, перечисленных в резолюции 6 Исполкома Бернской конвенции и требующих специальных мер по охране мест своего обитания;
участки, имеющие большое значение для сохранения какого-либо из природных местообитаний и требующие специальных природоохранных мер согласно резолюции 4 Исполкома Бернской конвенции.
Попытки практического применения в России принципов формирования Изумрудной сети выявили ряд проблем. Например, на Северном Кавказе, для которого характерна высокая концентрация биологического разнообразия не только на видовом, но и на ландшафтном уровнях, это касается выявления приоритетных для сохранения биоразнообразия региона типов местообитаний или биоценозов. Так, в регионе можно выявить приоритетные местообитания, упомянутые в резолюции 4, которые не имеют пока адекватного природоохранного статуса. Они распространены вне границ существующих особо охраняемых природных территорий, которые являются потенциальными ТОПЗ. Кроме того, здесь получили развитие биоценозы общеевропейского значения, не упомянутые в резолюции 4 Бернской конвенции, но которые можно рассматривать как субединицы приоритетного местообитания. Среди таких биоценозов особый интерес представляют группировки нагорных ксерофитов и колючеподушечников, упомянутые в Резолюции 4, а также сообщества горных степей, которые можно отнести к европейски значимому классу континентальных степей.
Как было отмечено ранее [1, 2 и др.] отличительной чертой Центрального Кавказа и Дагестана является формирование в пределах высот от 1200 до 2200 м над ур. моря специфического лесо-лугово-степного пояса.
В межгорных котловинах Центрального Кавказа, в, как правило, расширенных участках долин, прорезающих хребты и пересекающих Северо-Юрскую депрессию, и на востоке горной страны во Внутреннем Дагестане в условиях недостаточного увлажнения и незначительного снегонакопления при явном повышении среднемесячных летних температур распространены сообщества горных степей. Преимущественно они занимают южные и восточные склоны межгорных котловин, а в Дагестане вершины высокогорных известняковых плато и прилегающие к ним склоны.
Горные степи Северного Кавказа, относятся к крымско-кавказско-западно-иранским горным степям [3]. Выделяют три группы формаций: луговых, настоящих и сухих степей [5].
Горные луговые степи распространены на высотах от 1400 до 2500 м над ур. моря на более или менее пологих склонах южной, юго-западной и западной экспозиции и на известняковых плато Внутреннего Дагестана, где формируются горные лугово-степные темноцветные почвы средней мощности и высокой гумусности [4]. Для сообществ характерно значительное проективное покрытие (до 100%), средняя высота травостоя, равная 35-40 см и максимальное видовое разнообразие (свыше 50 видов на 100 м2). В составе сообществ преобладают дерновинные злаки: ковыль перистый (Stipa pennata), ковыль красивейший (Stipa pulcherrima), овсяница валезианская (Festuca valesiaca). Значительна роль разнотравья: тысячелистник (Achillea millefolia), шалфей (Salvia verticillata), лапчатка (Potentilla crantzii), подмаренник (Galium verum), вязель пестрый (Coronilla varia), таволга шестилепестная (Filipendula hexapetala), эспарцет скальный (Onobrychis petraea), земляника полевая (Fragaria viridis), девясил британский (Inula britannica), манжетка кавказская (Alchemilla caucasica) и др. Встречаются также субальпийские и опушечные виды: вейник тростниковидный (Calamagrostis arundinacea), астра альпийская (Aster alpinus), буквица крупноцветковая (Betonica grandiflora), первоцвет крупночашечный (Primula macrocalyx), незабудка альпийская (Myosotis alpestris), коротконожка лесная (Brachypodium sylvaticum). Сообщества луговых степей используются как сенокосы.
Настоящие горные степи распространены в средней части пояса (на высотах 1200-1400 м над ур. моря), на пологих и среднекрутых склонах южной экспозиции с горными среднемощными черноземами. Общее проективное покрытие в этих сообществах составляет 30-90 %, а средняя высота травостоя – 20-35 см. В них доминируют ковыль перистый, ковыль дагестанский (Stipa daghestanica), типчак (Festuca ovina), костры береговой и безостый (Bromopsis riparia, Bromus inermis), тононог (Koeleria gracilis), тимофеевка (Phleum pratensis), а также осока низкая (Carex humilis). С усилением выпаса они приобретают облик сухих степей.
Сухие степи формируются в нижних частях склонов на высоте от 1000 до 1200 м над ур. моря, по террасам и пологим участкам со скелетными слаборазвитыми и низкогумусными горно-степными каштановыми почвами. Они представлены осочково-типчаково-полынными, ковыльно-типчаково-полынными и бородачевыми сообществами и характеризуются слабой сомкнутостью (общее проективное покрытие – от 10 до 40 %) и незначительной высотой травостоя (10-20 см). Данные сообщества издавна используют как пастбища. Поэтому широко развит ступенчатый микрорельеф из-за скотобойных тропинок, которые закрепляются плотнодерновинными многолетниками. Незадернованная поверхность земли занимает 30-40 % площади склонов, щебнистость достигает 20-30 %. Обычны для данного типа сообществ типчак (Festuca ovina), бородач кровеостанавливающий (Andropogon ischaemum), костер безостый, пырей стройный (Elytrigia gracillima), полыни (Artemisia chamaemelifolia, A. marschalliana), чебрец (Thymus sp.), астрагал (Astragalus sp.), подмаренник (Galium verum), люцерна (Medicago sp.), колокольчик (Campanula hohenakeri), скабиоза (Scabiosa gumbetica), оносма кавказская (Onosma caucasica) подорожники (Plantago media, P. saxatilis), цикорий (Cichorium intubus) и др.
Немаловажную роль в составе растительного покрова межгорных котловин Центрального Кавказа и Внутреннего Дагестана играют нагорно-ксерофитные сообщества с участием трагакантовых астрагалов (Astragalus denudatus и A. aureus), колючих кустарников и душистых полукустарничков, главным образом, семейства губоцветных: чебрецов, дубровников (Teucrium chamaedrys, T. polium), скутелярия (Scutellaria polyodon), которые поселяются на осыпях, около выходов скальных пород, по сухим щебнистым склонам со слабо развитыми скелетными незасоленными почвами.
Во всех безлесных поясах действуют природные эрозионные и оползневые процессы, усиленные многовековым хозяйственным использованием территории. Проявляясь локально, тем не менее, эти процессы являются мощными разрушителями склонов, целостности почвенного и растительного покровов. Например, в межгорных котловинах по берегам рек наиболее интенсивно развиты оползневые процессы, обусловленные, как отмечалось, сухим климатом и развитием податливых юрских глинистых сланцев. Известны отдельные мощные обвалы на обвально-осыпных участках на южном склоне Скалистого хребта. В исследованных межгорных котловинах наблюдались сели, которые причиняют большой ущерб дорожно-транспортной системе и населенным пунктам, степным угодьям.
Межгорные котловины – основные зоны горного расселения и освоения Центрального Кавказа и Внутреннего Дагестана с древнейших времен. Они до настоящего времени играют чрезвычайно важную природно-ресурсную, социально-экономическую, этнокультурную роль в жизни северокавказского региона. Будучи древними трансграничными коридорами, при всех исторических сменах, ущелья оставались, с одной стороны, отдельными этнокультурными ареалами, с другой стороны, все их объединяет основное занятие населения: традиционное горное сельское хозяйство. Причем в этих районах развивалось не только традиционное для всего Кавказа отгонное скотоводство, но и высокогорное земледелие на искусственно террасированных склонах. Хозяйственная деятельность оказывала как положительное, так и негативное воздействие на природные ландшафты межгорных котловин.
Так, с одной стороны, многочисленные искусственные земледельческие террасы на крутых склонах долин, выровненные поверхности террас с собранными камнями в насыпные бугры, сохранившиеся до наших дней и используемые как сенокосы и пастбища, тормозят процессы плоскостного смыва и линейную эрозию, сохраняя сомкнутый растительный покров. Основные правила ведения горного животноводства, их соответствие многовековым традициям населения и критериям экологической и санитарной безопасности в целом соблюдались и в колхозные времена. Переселение горцев на равнину дали толчок к разрушению системы горного лугово-пастбищного хозяйства и животноводства, в результате чего произошел переход от отгонно-пастбищного к примитивному пастбищному животноводству на присельских выгонах [1].
С другой стороны, неумеренный выпас скота и, как следствие образование скотобойных троп и оголение склонов на ближайших выгонах к поселениям, хаотичная застройка, которая практически полностью игнорирует природные особенности и вероятность возникновения опасных склоновых процессов, увеличение полос отчуждения вдоль дорог и вокруг поселков, интенсивное загрязнение поверхности пойм и террас отходами бытового мусора, брошенной ржавеющей сельско-хозяйственной техникой приводит к нарушению естественного растительного покрова.
Интенсивное использование территории в прошлом и в настоящее время, негативное воздействие хозяйственной деятельности человека могут привести к полному уничтожению природных местообитаний межгорных котловин Северного Кавказа, поэтому биоценозы горных степей и нагорно-ксерофитных подушечников, упомянутые в Резолюции 4 Бернской конвенции, требуют особых природоохранных мер. К сожалению, адекватная охрана данных местообитаний отсутствует, так как на Северном Кавказе особо охраняемые природные территории охватывают лишь лесные и высокогорные местообитания.
Специфика природных биоценозов межгорных котловин Северного Кавказа, особенности их биологического разнообразия, древность освоения, современное состояние и высокая степень уязвимости к антропогенным воздействиям подтверждают острую необходимость организации более рационального использования земельных ресурсов и комплексной территориальной охраны, в т.ч. создания сети горно-степных охраняемых природных территорий и каркаса поддерживающей системы горно-степных ландшафтов с обязательным возрождением традиционной многовековой системы управления горными пастбищами и стадами.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Грачева Р.Г., Белоновская Е.А. Современное состояние пасторальных экосистем Центрального Кавказа // Изв. РАН. Сер. геогр. 2010. № 1. С. 90-102.
2. Давыдова М.В. Степи межгорных котловин Северного Кавказа и их продуктивность // Биота экосистем Большого Кавказа. М.: Наука, 1990. С. 84-98.
3. Лавренко Е.М. Крымско-Кавказско-Западноиранские горные степи // Растительность европейской части СССР. Л.: Наука, 1980. С. 265-266.
4. Ромашкевич А.И., Яшина А.В., Борунов А.К. Особенности структур почвенного и растительного покрова северного склона Центрального Кавказа // Почвоведение. 1985. № 5. С. 32-43.
5. Шифферс Е.В. Растительность Северного Кавказа и его природные кормовые угодья. М-Л.: Наука, 1953. 104 с.