УДК 636.3+908
DOI: 10.24412/cl-36359-2021-362-369
О РОЛИ ОВЦЕВОДСТВА В ТРАНСФОРМАЦИИ ТЕРРИТОРИИ ОМСКОЙ ОБЛАСТИ
ON THE ROLE OF SHEEP BREEDING IN THE TRANSFORMATION OF THE TERRITORY OF THE OMSK REGION
Б.Ю. Кассал
B.Yu. Kassal
ФГБОУ ВО «Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского», Омск, Россия
Omsk State University by F.M. Dostoevsky, Omsk, Russia
E-mail: BY.Kassal@mail.ru
Аннотация. Тренды развития овцеводства в различных временных фрагментах, от эпохи позднего неолита, характеризуются возрастанием количества овец и увеличением площадей их распространения. С середины XVIII в. перевыпас на локальных участках овечьих пастбищ определил начало антропогенной трансформации природной среды. С середины XIX в., этот процесс усилился. Преобразования природной среды определялись трансформацией ландшафтов, иссушением территории, количественным и качественным утратам растений и животных видов, которые стали редкими.
Ключевые слова: Омская область; степь и южная лесостепь; овцеводство; трансформация природной среды.
Abstract. Trends in the development of sheep breeding in different time fragments, from the Late Neolithic era, are characterized by an increase in the number of sheep and an increase in the area of their distribution. From the middle of the XVIII century. overgrazing in local areas of sheep pastures determined the beginning of anthropogenic transformation of the natural environment. Since the middle of the XIX century, this process has intensified. Transformations of the natural environment were determined by the transformation of landscapes, drying up of the territory, quantitative and qualitative losses of plants and animal species, which became rare.
Keywords: Omsk region; steppe and southern forest-steppe; sheep breeding; transformation of the natural environment.
Введение. Продукцией овцеводства являются сырье для промышленности (шерсть, овчина, смушки, кожа) и пищевые продукты (мясо, сало, молоко).
Основой рациона овец являются сочные корма: молодые и сочные побеги травы, но также и грубые травы, и даже тонкие ветки деревьев. На пастбище овцы выбирают сладкие и кислые растения, обычно пренебрегая горькими, но, в отличие от других травоядных животных, способны использовать все виды растений: из 800 видов растений, потребляемых травоядными животными в Северной Евразии, овцы используют в пищу более 520 видов; 46 видов полыней из 91, 132 вида солянок из 181 [31]. Анатомическая приспособленность к пастьбе позволяет овцам эффективно скусывать даже низкорослую траву, использовать изреженную растительность, и даже на очень скудных пастбищах находить себе корм.
Природная выносливость дает возможность перегонять овец на значительные расстояния. При выборе пастбища для овец отдается предпочтение засушливым участкам, поэтому большая часть биотопов степной и южной части лесостепной зон являются для них оптимальными. Кроме того, они обладают уникальной возможностью использовать собственные жировые отложения на хвосте/в курдюке, чтобы пережить период бескормицы, когда пастбища покрываются снегом. Неприхотливость овец позволяет использовать для выпасов участки земли, непригодные для выращивания сельскохозяйственных культур или для выпаса животных других видов. Но на территориях экстенсивного овцеводства неизбежна деградация природной среды.
Цель работы: вывить роль овцеводства в трансформации южной части территории Омской области.
Методы исследования и материалы: зооинженерный, статистический и исторический анализ наблюдений и имеющихся архивных данных. Под южной частью территории Омской области подразумевается современная прииртышская степь и южная лесостепь.
Место работы. Современная Омская область (Омская губерния, уезды и волости Сибирского края [27], далее: Омская область (Оо) образована в 1934 г., расположена на юге Западно-Сибирской равнины в среднем течении р. Иртыш. Территория Оо в современных границах с севера на юг составляет 600 км, с запада на восток – 300 км; площадь 141,14 тыс. км2 [1]. Количественная и качественная оценки овцеводства производились в пределах территории южной части Оо, что составляет 21,5% общей площади, в т.ч. степной зоны – 8,6% территории области,
Основные результаты. Среди ископаемых костей позднего плейстоцена / раннего голоцена имеются находки, но не идентифицируемые точнее, чем принадлежащие животным подсемейства Козлы и бараны [2-3]. Поэтому утверждать нахождение овец (диких баранов) на территории Оо оснований пока нет.
С IV тыс. лет до н.э. носители скотоводческой культуры – представители народов из степей современного Казахстана, Средней Азии и Восточной Сибири, – в процессе торговли постоянно перемещали овец на территорию Оо. В результате уже ~3 тыс. лет до н.э. племена екатерининской культурной общности первыми в Оо восприняли элементы овцеводства, но количество содержащихся ими овец было ничтожно в силу малочисленности населения [16]. О каком-либо негативном воздействии на природную среду с их стороны в это время утверждать невозможно.
Начавшийся очередной этап усыхания южной части территории Оо в многовековом гидрологическом цикле привел к возникновению лугов различного типа, пригодных к использованию в качестве новых пастбищ. Степная зона представляла собой ровные безлесные и безводные пространства, и характеризовалась преобладанием ксерофитных степных растений с примесью луговостепных видов; зональными здесь были разнотравно-ковыльные степи, в растительных обществах преобладали засухо- и морозоустойчивые травы (типчак, овсец и др.), дерновинные осоки, луки и разнотравье, местами - заросли спиреи, караганы, степного миндаля; эдификаторами этих степей были типичные ксерофиты из узколистных плотнодерновинных злаков (крупнодерновинные ковыли) и степных осок. Лишь луговые степи с их разнотравьем в то время использовались в качестве пастбищ. На широковолнистой равнине часто встречались понижения, ложбины и «степные блюдца»-западины, влияющие на перераспределение атмосферных осадков и образование почв, и позволявшие использовать пастбища при меняющихся режимах влажности. Вследствие этого представителями кротовской культуры в эпоху ранней бронзы (XVII-XV вв. до н.э.) в заметном объеме стало практиковаться овцеводство [18]. В середине бронзового века овцеводство стало основным занятием представителей ростовкинской культурной общности, населивших всю лесостепную зону Оо. Продолжающееся формирование засушливого климата и обострение проблемы кормовых угодий привело к тому, что в эпоху поздней бронзы (XVIII-VIII вв. до н.э.) территория южной части Оо была захвачена андроновцами – представителями коренного народа Южной Сибири. Их основным занятием было совместное разведение овец и лошадей, что было обусловлено способностью лошадей в зимнее время добывать травяной корм из-под снега в процессе тебеневки, облегчая доступ к нему пасшимся здесь же овцам. На городищах андроновской культуры в Черноозерье кости овец составляют от 8,8 до 81,8% всех костей домашних животных [15, 22]. Но наносимый овцеводством ущерб природной среде был ничтожно мал вследствие постоянного перемещения малочисленных отар с одного пастбища на другое.
С началом эпохи железа (V в. до н.э. – V в. н.э.) южная часть территории Оо в полной мере оказалась вовлечена в процессы кочевого скотоводства. У расселившихся на просторах Тоболо-Иртышского междуречья представителей саргатской культурно-исторической общности сочетание овцеводства и коневодства было преобладающим видом хозяйственной деятельности [4, 17]. Весной отары овец и табуны лошадей степных кочевников перемещались с юга степи на север, к богатому и сочному разнотравью лесостепи. Неукоснительным соблюдением сроков и определенных маршрутов кочевок поддерживалось равновесие и продуктивность природных систем степи и южной лесостепи: на определенное пастбище определенное количество степняков приводило определенное количество скота. Их отары в южной части территории Оо в летний период могли достигать тысячи (нескольких тысяч) овец. Но и при таком количестве постоянно перемещаемых с одного места на другое выпасаемых овец сколько-нибудь заметного ущерба природной среде не наносилось.
В средневековье на территории Оо продолжали практиковать отработанную веками кочевого скотоводства систему распределения пастбищ, но численность овец к этому времени возросла до сотни тыс. особей, вследствие роста численности занимавшегося овцеводством людского населения. Сложившийся скотоводческо-земледельческий хозяйственно-экономический комплекс с решающими ролями лошади и овцы по-прежнему базировался на ортодоксально-традиционном отгонном овцеводстве, и в неизменном виде существовал в южной части территории Оо до XVIII в. [26].
С приходом в Западную Сибирь славян численность людского населения стала увеличиваться, и численность овец у местного оседлого населения также увеличилась. Однако их овцы не выпасались в южной лесостепи и степи из-за боязни их хозяев набегов со стороны кочевых обитателей степи. В совокупности с отарами, приводимыми в летний период кочевниками с юга, суммарная численность овец в Оо могла увеличиваться до нескольких сотен тыс. особей [11].
В процессе русификации Сибири значительное распространение получила завезенная извне мазаевская порода овец, а также романовские, волошские, михновские, цигайские, кавказские, каракульские овцы. В результате качественная характеристика совокупной отары (анатомического состава, направления и типа овец) стала неоднородной, общее количество овец возросло с ~200 тыс. до 1700 тыс. малопродуктивных овец мясо-шубного типа [20]. Вследствие развития торговых связей со странами Средней Азии, в Оо появились тонкорунные овцы, как источник сырья для изготовления войлоков и получения пряжи для тканных и вязаных изделий [25].
С 1759 г. и до конца XIX в. земли Омского уезда делились на казацкие и угодья кочевых «киргизов» – представителей родо-племенного объединения кыргыз-кайсаков Среднего жуза/орды. Населявшее южную часть лесостепи относительно малочисленное казачество Ново-Ишимской и Иртышской оборонительных линий в своей овцеводческой деятельности воспроизводило модель, перенятую у кыргыз-кайсаков, практиковавших отгонное овцеводство в сочетании с коневодством, с использованием системы сменных пастбищ. Всего в 1869 г. в Омском уезде кыргыз-кайсаки содержали 56,8 тыс. овец (77% всех овец), казаки – 17,1 тыс. овец (23%). Однако только зажиточные казаки Сибирского казачьего войска перенимали практику отгонного животноводства для своих относительно больших отар; небогатые казаки постоянно содержали овец в пределах своих выделов, что стало приводить к перевыпасу на локальных участках вблизи поселений [9]. На таких участках лишенная защитной дернины почва становилась открытой для прямого воздействия ветра, воды и солнца; иссушение почвы способствовало усилению транспирации растений, вызывая развитие дефляции и эрозии [23] и, как следствие, – необходимости увеличения площадей выделов.
Строительство русских крепостных линий поперек междуречий и вдоль р. Иртыша для защиты увеличивающего численность русского/русскоязычного населения от набегов кочевников с юга способствовало развитию не только стационарного скотоводства, но и пахотного земледелия, ведя к увеличению площадей пашни, а также пастбищ и сенокосов. Это резко усилило начавшиеся процессы остепнения территории лесостепной зоны [5]. Однако в южную часть территории славянские поселенцы не допускались, любая конкуренция с их стороны жестко и жестоко пресекалась, поскольку вся территория была поделена между родами киргиз-кайсаков в традициях вековой системы отгонного животноводства.
В середине XVIII – начале ХХ вв., с потоком переселенцев в Оо продолжали завозить более продуктивных, нежели культивируемые, овец различных пород. Этим занимались не только малоимущие переселенцы из европейской части России, но и развивавшие культурные сельские хозяйства немецкие землевладельцы и гарнизонные офицеры высокого ранга, а также рядовые казаки Сибирского казачьего войска.
Вследствие усиливающейся распашки и сведения лесов в междуречье Иртыша и Ишима в XVIII-XIX вв. сократились площади болотистых займищ, превращаемых в пастбища для овец [6]. Ландшафтное изменение водосборных площадей приводило к оскудению малых рек, заиливанию и исчезновению озер.
Со строительством Западно-Сибирского участка (1892-1896 гг.) Транссибирской железнодорожной магистрали переселенческое движение в Оо усилилось. Перемещение части крестьянства из лесной зоны в лесостепную и степную, значительно менее рискованные для ведения земледелия, а также массовое переселение крестьян с Украины, резко увеличило населенность южной части Оо. Представляющая собой ровные безлесные и безводные пространства, территория степной зоны стала вовлекаться в распашку и использоваться под стационарные овечьи пастбища на тех участках, где производить пахоту по каким-либо причинам было невозможно. Трансформация ландшафтов южной части территории Оо под влиянием многочисленных стад домашних животных, усиление процессов остепнения территорий привело к многочисленным количественным и качественным изменениям в составе местной флоры и фауны [8]. Начался очередной этап в освоении природной среды и оскудении ее естественных запасов.
Распашка значительных участков южной лесостепи и части степи вывела их из оборота отгонного овцеводства киргиз-кайсаков [10]. У населения славянского происхождения широко практиковалось припоселковое овцеводство. Одновременно, с развитием железнодорожного сообщения и возможностей вывоза продукции с территории Оо, произошло частичное вытеснение овцеводства молочным скотоводством, ориентированным на производство топленого сливочного масла.
Рост поголовья крупного рогатого скота, при сохранении роли овцеводства, способствовал процессам утраты естественного плодородия почвы. Значительная часть травянистой растительности, которая ковром покрывала почву и густым переплетением корней формировала войлокоподобную дернину и защищала накапливаемый и сохраняемый гумус, теперь оказывалась стравливаема крупным и мелким рогатым скотом и уничтожаема его копытами. К 1913 г. на юге Оо, преимущественно в степной зоне, переселенцы и сибиряки-старожилы увеличили среднегодовую численность поголовья овец в 1,2 раза [14]. В результате этого агроландшафты степной зоны начали подвергаться еще большей эксплуатации, что усилило процесс остепнения территории. На многих участках исчезла постоянная гидрографическая сеть и произошло сильное иссушение территории; поверхностный сток снизился до 8-10 мм/год (относительно ранее существовавшего стока при задернованной непаханой почве 15 мм/год) [23].
Первая мировая война (1914-1918 гг.) привела к сокращению количества овец. По окончании войны произошло увеличение суммарного количества овец с 1100 тыс. голов до 1700 тыс. голов [21], с сопутствующим усилением процессов антропогенной трансформации природной среды. Но последовавшие социальные катаклизмы обусловили снижение численности овец на 30%, до 1200 тыс. голов, незначительно приостановив процессы антропогенной трансформации южной части территории Оо.
С середины 1920-х гг., во время НЭПа, началось быстрое увеличение поголовья; общая численность овец в Оо возросла почти в три раза, со 1200 тыс. до 3300 тыс. голов, достигнув наибольших показателей за все время развития овцеводства [19, 24]. В это время нагрузка на природную среду со стороны овцеводства в Оо была наибольшей, и процессы остепнения территории шли наиболее интенсивно.
К началу массовой коллективизации в 1931/1932 гг. в общественном секторе преимущественно в южной части Омской области было 479 овцеводческих товарных колхозных ферм с совокупной отарой в 196,6 тыс. овец, в сельских хозяйствах частного сектора содержалось ~700 тыс. овец [28]. К концу 1930-х гг. единоличные крестьянские хозяйства были уничтожены налогами и административными мерами [29]; в результате «раскулачивания» и коллективизации сельских хозяйств в Оо произошло резкое падение численности овец до ~200 тыс. голов.
В довоенный период существования СССР кормовая база овцеводства на территории Омской области основывалась на экстенсивном использовании естественных лугов. С начала коллективизации колхозы и совхозы систематически припахивали новые земли, и это постепенно сокращало площади пастбищ для овец [7]. Основным недостатком организации кормовой базы овцеводства была ее неустойчивость вследствие колебания урожаев трав при крайне незначительном развитии мероприятий по кормопроизводству.
Во время Великой отечественной войны, несмотря на тяжелейшие условия хозяйствования, происходил постепенный рост численности поголовья овец, к началу послевоенной мирной жизни достигший 500 тыс. голов. В послевоенный период специализация сельского хозяйства была подчинена реализации концепции природно-сельскохозяйственного зонирования территории. В южной части Оо до 85-96% территории было занято агроландшафтами полевого типа, и здесь начали развивать в основном тонкорунное овцеводство. Сравнительно молодые полевые ландшафты (в возрасте 50-100 лет) представляли собой очень крупные массивы с отдельными вкраплениями разнотравно-злаковых степей на частично засоленных плоских пологоволнистых равнинах, лесных полос и колков [23]. В южной части территории Оо определяющими были зерновое хозяйство, мясо-молочное скотоводство; овцеводство в масштабах области некоторое время по инерции хозяйственной модели предыдущих лет реализовывалось по остаточному принципу, путем использования естественных пастбищ и заполнения неудобий, которых было относительно много. Реализовывался экстенсивный принцип использования для агропроизводства всей без исключения территории; потери природной среды не оценивались, сельскохозяйственное преобразование ландшафтов воспринималось только положительно. Поскольку площади под пашней были еще незначительны, овцеводство сохраняло важное место в экономике сельского хозяйства Оо. Общее поголовье, включая овец из частных хозяйств, к концу 1950-х гг. возросло с 250 тыс. голов до 350-400 тыс. голов [12].
С 1954 г., в результате начавшейся Всесоюзной кампании «по освоению целинных и залежных земель» производилась тотальная распашка степных территорий и создание монокультурных полей пшеницы. Целинные степи Оо перестали существовать окончательно, эти территории были вовлечены в гигантский агроландшафт, где уже не было места естественным биогеоценозам, и целый ряд видов растений и животных стали редкими и исчезающими [8, 13]. Большей части этой территории стала принадлежать ведущая роль в производстве высококачественного зерна; сохранявшиеся луговые степи с их разнотравьем использовались в качестве пастбищ и сенокосов для крупного рогатого скота; все остальное было отдано для развития овцеводства. В результате агроландшафты южной части территории Оо подверглись наиболее интенсивному за все время антропогенного преобразования территории сельскохозяйственному использованию. До начала 1980-х гг. это способствовало увеличению поголовья совокупной отары овец до 700 тыс. голов. На постепенно сокращающихся по площади пастбищах возникли условия все более усиливающегося тотального перевыпаса. Это привело к ухудшению почвенных условий и преобладанию в растительном покрове мелкодерновинных злаков, обладающих плохой почвозащитной функцией. Изменение особенностей поверхностного и почвенного стока и распашка берегов степных и значительной части лесостепных водоемов до самого уреза воды вели к их заиливанию, замыванию и высыханию, а после полной распашки или длительного выпасания на их месте скота – к полному исчезновению.
После исчерпания возможностей экстенсивного роста производства сельскохозяйственной продукции была сделана попытка его интенсификации. В результате имевшиеся негативные явления экстенсификации сельского хозяйства с 1970-х гг. стали усугубляться многочисленными нарушениями технологии использования минеральных удобрений и средств защиты растений от насекомых-вредителей. Происходивший вследствие загрязнения водосборных территорий продуктами нефтехимии смыв в открытые водоемы повлек биохимические изменения в составе воды и иловых накоплений.
После гибели СССР и началом капитализации Сибири произошло разрушение и ликвидация общественного и государственного овцеводства; к 2000 г., совокупная численность овец в Омской области сократилась почти в пять раз – до 150 тыс. голов. Столь резкое снижение нагрузки на природную среду определило начало ее частичного восстановления, в южной части территории Оо сопровождаемого появлением и увеличением численности животных видов, ставших к этому времени редкими [8, 13]. Однако глубокие преобразования вследствие перевыпаса на овечьих пастбищах и тотальной распашки целинных и залежных земель требовали для восстановления природных ландшафтов значительно большего времени.
С 2001 по 2015 гг. в процессе замедленного становления и развития фермерских хозяйств, совокупная численность овец в Омской области увеличилась на 46,5%, до 250 тыс. голов, размещаемых преимущественно в южной части территории Оо [30].
Выводы
Cписок литературы
1. Атлас Омской области / Под ред. Н.А. Калиненко. М., 1997. 56 с.
2. Бондарев А.А., Жителев Р.А., Ефимов С.И., Кассал Б.Ю. Крупные млекопитающие плейстоцена Среднего Прииртышья // Омская биологическая школа. Ежегодник. Вып. 3: Межвуз. сб. науч. тр. Омск: ОмГПУ, 2006. С. 109-121.
3. Бондарев А.А., Кассал Б.Ю. История и перспективы развития териофауны Среднего Прииртышья // Вестник ОГУ. 2009 (июнь). № 6 (100). С. 86-88.
4. Головнев А.В. Говорящие культуры: традиции самодийцев и угров. Екатеринбург: Наука, 1995. 606 с.
5. Кассал Б.Ю. Этапность в утрате биоразнообразия Среднего Прииртышья // Труды зоологической комиссии ОРО РГО. Ежегодник: Вып. 2: Межвуз. сб. науч. тр. Омск, 2005. С. 135-143.
6. Кассал Б.Ю. Ландшафтная информативность карты Западной Сибири конца XVIII – начала XIX вв. // Омская биологическая школа: Ежегодник: Вып. 6: Межвуз. сб. науч. тр. Омск: ОмГПУ, 2010. С. 145-150.
7. Кассал Б.Ю. Мелкий рогатый скот, овцы и козы // Энциклопедия Омской области: в двух томах. Т. 2: М-Я / Под общ. ред. В.Н. Русакова. Омск: кн. изд-во, 2010. С. 19.
8. Кассал Б.Ю. Природоохранный статус млекопитающих Омской области // Омский научный вестник. Серия «Ресурсы Земли. Человек». 2014. №1(128). С. 155-159.
9. Кассал Б.Ю. Интеграция мигрантов в процессы освоения возобновимых природных ресурсов Среднего Прииртышья в до-новейшее время // Государство, общество и церковь: миграция и межкультурное многообразие: Материалы науч.-практ. конф. с междунар. участием: в 2-х частях / Рос. акад. нар. хоз-ва и гос. службы, Сиб. ин-т упр.; под науч. ред. Л.В. Савинова. Новосибирск, 2018. С. 68-73.
10. Кассал Б.Ю. Не состоявшийся диалог культур в процессе освоения возобновимых природных ресурсов Среднего Прииртышья // Сохранение культурного наследия и художественное достояние регионов России: Сб. материалов Всерос. науч.-практ. конф. Омск, 2018. С. 111-114.
11. Кассал Б.Ю. Краткая история овцеводства Среднего Прииртышья в до-новейшее время // Национальные приоритеты России, 2020. № 1 (36). С. 65-74.
12. Кассал Б.Ю. Новейшая история овцеводства Омской области // Национальные приоритеты России, 2020. № 2 (37). С. 77-86.
13. Красная книга Омской области / Правительство Омской области; ответ. ред.: Г.Н. Сидоров, Н.В. Пликина. Омск: ОмГПУ, 2015. 636 с.
14. Кротт И.И. Развитие культурного овцеводства в предпринимательских хозяйствах Западной Сибири в 1905-1920-е гг. // Вестник ТомГУ. 2016. № 408. С. 85-91.
15. Матвеев А.В. Ирменская культура в лесостепном Приобье. Новосибирск: НГУ, 1993. 180 с.
16. Матющенко В.И. Начало складывания хозяйственно-культурных типов (мезолит) // Древняя история Сибири. Учеб.пособ. Омск, 1999. 240 с.
17. Могильников В.А. Саргатская культура. Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время // Археология СССР. М.: Наука, 1992. С. 292-312.
18. Молодин В.И., Стефанова Н.К. Кротовская культура в Среднем Прииртышье // Материальная культура древнего населения Урала и Западной Сибири. Свердловск: УрГУ, 1988. С. 53-75.
19. Народное хозяйство Сибирского края (по контрольным цифрам на 1926–27 г.). Новосибирск: Сибирская краевая плановая комиссия, 1926. С. 146.
20. Овцеводcтво // Сибирская Советская энциклопедия. В 4-х томах. Т. 4. Новосибирск: Сибирское краевое издательство, 1932. С. 221.
21. Перепись сельскохозяйственная 1920 года // Статистический словарь / Гл. ред. А.И. Ежов. М.: Статистика, 1965. 415 с.
22. Петров А.И. Эпоха позднего неолита и ранней бронзы в Среднем Прииртышье. Омск: ОмГУ, 2014. 355 с.
23. Рейнгард Я.Р. Деградация почв экосистем юга Западной Сибири: монография. Лодзь – Польша, 2009. 636 с.
24. Сборник статистико-экономических сведений по Сибирскому краю. Вып. 1: Сельское хозяйство. Новосибирск, 1927. С. 464.
25. Синицкий Н. Мериносовое овцеводство в Сибири // Всероссийское товарищество по заготовке шерстяного сырья «Шерсть». М., 1922. № 2. С. 42-44.
26. Соболев В.И. История Сибирских ханств (по археологическим материалам) // Этнографо-археологические комплексы. Проблемы культуры и социума. Новосибирск: Наука, 2008. 351 с.
27. Список населенных мест Сибирского края. В 2-х т. Т. 1: Округа юго-западной Сибири (Тарский, Омский, Барабинский, Славгородский, Каменский, Новосибирский, Барнаульский, Рубцовский, Бийский, Ойротская область). Новосибирск: Сиб.крайисполком, 1928. С. 3-44.
28. Столица Е.К. Овцеводство в совхозах Всесоюзного треста «Овцевод» // Социалистическое животноводство. М., 1930. № 7. С. 7-8.
29. Тимошина Т. М. Экономическая история России: Учеб.пособ. / Ред. М.Н. Чепурина. М.: ЗАО Юстицинформ, 2009. 424 с.
30. Федеральная служба гос.стат. Территориальный орган по Омской области / [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: http://omsk.gks.ru/wps/wcm /connect/rosstat_ts/omsk/resources/4f9bc3804150130b87da87a3e1dde74c/om-obl-2016.pdf (дата обращения: 05.08.2020).
31. Хаданович И.В., Окуличев Г.А., Имбс Б.Г. Кормление и содержание овец. М.: Колос, 1968. 287 с.